С приветом из другого мира!

– Хэллавин, у вас богатое воображение, – фыркнула я. – Кресты поставил Вернон. Я попросила пометить запрещенные комнаты. Ваш дворецкий оказался на редкость обязательным человеком. Он ведь человек?

Или хитрое исчадие ада, запутавшее доверчивую девушку?!

– С утра был, – хмыкнул Фостен. – Чем Вернон аргументировал запрет?

– Сказал, что у тебя вокруг напиханы смертельные артефакты, а я, знаешь ли, собираюсь жить в нашем замке долго и счастливо. Желательно с комфортом.

Последнюю многозначительную фразу он вообще проигнорировал.

– Умно, – уважительно покачал головой муж, и сразу стало ясно, что он говорил вовсе не обо мне, а о своем коварном дворецком.

– Возвращаясь к вопросу комфорта, раз уж мы о нем заговорили…

– Заговорила ты, – напомнил он.

– Раз уж я заговорила о комфорте. Планирую нанять в замок слуг.

– Попробуй.

– Да вы с Верноном сговорились, что ли? – возмутилась я. – Не слышу в голосе оптимизма.

– В замок не хотят идти люди, – спокойно пояснил он.

– Так, может, платить надо лучше? – презрительно фыркнула я. – Мне даже горничную удалось сманить из дома Артиссов, а уж она‑то молилась при упоминании твоего имени.

– Что ж, дерзай. – Прозрачные глаза Фостена смеялись. – Ты об этом хотела поговорить?

– Не только, – медленно протянула я.

– Иди, – кивнул муж секретарю, тонко почувствовав, что лишние уши нам не нужны.

«Лишние уши» не стали заморачиваться и просто спрятались в кабинет, на секунду продемонстрировав большое помещение со стрельчатыми окнами.

– Ночью я заснула…

– Хорошо выспалась? – иронично уточнил Фостен.

– Неплохо, – согласилась с ним и вкрадчиво уточнила: – Сегодня тебя ждать?

– Предпочту свою кровать, – хмыкнул он.

– Как скажешь, – мило улыбнулась я. – Хорошего дня, дорогой супруг. Говорят, вы очень занятой человек. Не перетруждайтесь.

– И вам удачи, леди Артисс.

– Леди Мейн, – поправила я. – Если вы вдруг подзабыли, то я теперь ношу королевскую фамилию.

– Тебе это нравится?

– Я в полном восторге.

Замолчав, мы смотрели глаза в глаза. Это была не игра в гляделки, а настоящее столкновение характеров, немая битва! Ни один не хотел разрывать зрительный контакт и проиграть. Чуть глаза, в общем, не сломали. Сдались одновременно: Фостен для вида потер переносицу, я просто поморгала.

– Кстати, в комнаты с крестом заходить можно? – спросила я, пытаясь взять его внезапностью.

– Нельзя, – немедленно запретил он, на внезапность не поддавшись.

– И в библиотеку?

– В библиотеке хранятся книги, а не модные журналы, – издевательски пояснил Фостен.

Да неужели?

– Хорошо, – с фальшивой покорностью согласилась я. – Но если ты не в курсе: когда леди скучает, в ней просыпается инстинкт гнездования, и леди начинает делать ремонт в доме. Но мы живем в замке…

– Займись вышиванием.

– Я не умею вышивать.

– Библиотека в твоем распоряжении, – немедленно сдался Фостен. – Проводи в ней столько времени, сколько хочешь.

Ну да, чем бы жена ни тешилась, лишь бы с неутомимостью бульдозера не рушила несущие стены, не перестилала паркет и не меняла витражи в окнах. В идеале вообще делала вид, что вокруг лучший дизайнерский ремонт со времен зарождения интерьерного дизайна.

День прошел плодотворно: я завела ежедневник, вместе с Раисой прошлась по залам и наметила фронт уборочных работ. Экскурсию по кухне Тобольд провел лично. Энергично жестикулируя, он заявил, что готовит – нет, творит! – исключительно по собственным рецептам. Придумывает и сразу воплощает в жизнь! Вечером пообещал «побаловать нас» олениной.

– А где вы до этого служили? – осторожно уточнила я.

– На морском судне. – Он сложил руки на опрятно‑круглом животе и тяжело вздохнул. – Но мне запрещали творить! Никакой кулинарной свободы.

Я не нашлась что сказать. Вроде неловко подрезать вдохновению крылья, но мы все дружно шагали по прямой дороге к язве желудка. Или к местному погосту. Может, поэтому Хэллавин всегда пребывал в дурном настроении: мало что продался в ипотеку на тридцать лет, еще и кормили в этой ипотеке паршиво. Никакой отдушины!

Напоследок Тобольд пообещал приготовить каких‑нибудь вкусняшек. Понятия не имею, почему услышала в его обещании реальную угрозу. Запомнив, где морозильная кладовая, в которой держали продукты, как в холодильнике, мы с Раисой отправились исследовать прачечную, гладильную и прочие опустевшие без слуг помещения.

До библиотеки, находящейся в боковой башне, тоже добрались. Совершенно очарованная, я рассматривала отделанный дубом зал с верхней галереей, к которой вела надежная лестница с перилами. Одни книжные шкафы оказались открытыми, другие – запертыми на ключ. По всей видимости, тома в них хранились магические и трогать их не следовало. Стены были отделаны кожаными обоями с тиснениями. Возле большого камина уютно стояли кресла для чтения.

На столе лежала стопка чистой бумаги, красовался письменный набор и массивная шкатулка с пульсирующим алым камнем на резной крышке.

– Руки! – рявкнула я Раисе командным голосом, когда та потянулась, чтобы потрогать кристалл.

– Прости, хозяйка! – Она резко отдернула руку и обвела указательным пальцем вокруг лица. – Темный лик попутал.

Красотой мы восхищались недолго. Видимо, наслышанный об инспекции замка, в двери вломился Хэллавин и испоганил момент. Оказалось, он считал библиотеку своей вотчиной и новость, что теперь книжные угодья придется делить с новой хозяйкой, встретил с постной миной. Я предложила ему составить расписание посещений. Мина из постной превратилась в кислую. Зато сразу стало ясно, отчего предприимчивый дворецкий наврал, что вход сюда строго воспрещен. Не хотел теснить приятеля. Секретаря‑то он знал много лет, а меня – без году одни сутки.

За ужином нас все‑таки почтил Фостен собственной персоной, а ближе к ночи, когда жители замка закрылись в комнатах, я приняла душистую ванну, нарядилась в кружевную сорочку и отправилась к нему. Раз приглашал, пусть встречает!

В широком коридоре на мужской половине предусмотрительно горели ночники. Пусть неярко, но точно не заплутаешь. Дверь в покои оказалась гостеприимно приоткрыта – стучаться не пришлось.