Сайберия. Разрушитель

Взгляд мой выцепил из толпы странного всадника, следовавшего в самом конце процессии. Поначалу из‑за того, что сам конь показался странным – слишком здоровым, нескладным, с вытянутой мордой. Приглядевшись, я понял, что это лось. Не то самка, не то самец, сбросивший рога. На нём верхом ехала темноволосая женщина, вместо шапки её голову покрывала лишь широкая лента на лбу.

Как только я увидел её, в душе что‑то шевельнулось, и вся остальная процессия для меня перестала существовать – я смотрел поверх человеческих голов только на неё, по мере приближения пытаясь разобрать черты лица. В глубине души уже понимал, кто это, хотя и не решался признаться самому себе.

Пока рядом не раздалось приглушённое рычание Демьяна, процедившего сквозь зубы:

– Дарина?! Что эта ведьма здесь делает?

 

Глава 2

 

Мать настоящего Богдана не раз всплывала в моих воспоминаниях, но странное дело – я всерьёз никогда не задумывался, жива ли она и где находится. Память возвращалась очень постепенно и, как назло, большинство сцен касались раннего детства. Чем ближе к настоящему моменту – тем непрогляднее тьма. Какие у Богдана были отношения с матерью? Как он в итоге узнал об отце? Почему приехал в Демидов один? Сам Аскольд об этом не говорил, и выведать у него я тоже ничего не успел.

Поэтому за приближением всадницы я наблюдал с некоторой тревогой. Никакие сыновьи чувства у меня, конечно, не взыграли, да и в целом из‑за располосованной шрамами спины отношение к этой женщине у меня было скептическим. Что же за мать такая, что ставит эксперименты над собственным ребёнком?

Но ещё больше беспокойства вызывал Велесов. Я даже не глядя на него чувствовал кипящий в нём гнев. Обернувшись, предупреждающе поднял ладонь.

– Демьян, только давай успокоимся. Я сам с ней поговорю.

Он не ответил, лишь нахмурился ещё больше, выступая вперёд, чтобы заслонить собой Раду. Девушка смотрела на него с удивлением и беспокойством.

Большая часть отряда, пришедшего из леса, уже прошла через ворота. Сама Дарина спешилась сняла со своего необычного скакуна седло и какую‑то хитроумную плетёную штуковину с морды. Животное на несколько мгновений замерло, будто в изумлении, а потом ломанулось с дороги в лес, прямо через кусты.

Занятно. Лось‑то похоже, дикий. Если такую зверюгу вообще можно приручить.

Шаманка, хоть и шла в толпе, выделялась в ней, будто цветная курица в стае белых. И если остальных членов отряда деревенские встречали с радостью и слезами, то на неё даже, кажется, старались не смотреть. Впрочем, непохоже было, что её это волнует. Она хоть и выглядела уставшей и подавленной, держалась прямо, гордо вскинув подбородок – стройная, высокая, несгибаемая. Несмотря на перепачканную и местами порванную одежду, в ней было что‑то аристократическое. И дело было не только в ярком ореоле Дара, заметном издалека.

А ещё нельзя было не признать, что она красива. Нестандартной, немного экзотической красотой – в этих высоких скулах, иссиня‑чёрных волосах и раскосом разрезе глаз чувствовалось что‑то восточное, от сибирских аборигенов. И она почти не изменилась по сравнению с тем образом, что всплывал в детских воспоминаниях Богдана. Сейчас ей явно глубоко за сорок, а может, и за пятьдесят. Но ни по лицу, ни по фигуре ей не дашь и тридцати пяти.

Взгляд её, наконец, остановился на мне, через несколько мгновений вспыхнула искра узнавания.

– Богдан?!

Знакомый голос всё же заставил сердце ёкнуть, но я постарался не подать виду. Дарина же, растеряв вдруг всю свою царственность, всхлипнула и устремилась ко мне, не разбирая дороги. Не успел я и опомниться, как она бросилась мне на грудь, вцепившись в мою одежду неожиданно сильными пальцами.

Вблизи её аура выглядела довольно необычной, будто бы многосоставной. Всё дело было в многочисленных украшениях, на шее, в волосах, на запястьях. Каждая бусина, каждый амулет обладал собственной силой. Теперь я уже достаточно разбирался в таких вещах, чтобы понять, что это устойчивые магические конструкты, заякоренные на физические носители. Да и Аспект Дара матери тоже не вызывал сомнений. Я называю его Конструктором, Албыс – Духом Ткача.

– Наконец‑то… – глухо прошептала она. – Как же я волновалась…

Запах её волос разбередил какие‑то глубоко скрытые воспоминания, и я волей‑неволей поддался им, на несколько мгновений снова почувствовав себя тем драчливым мальчишкой, которому Дарина обрабатывала царапины, попутно читая нравоучения. Пусть это и не мои воспоминания, и не моя прошлая жизнь, а настоящего Богдана.

Впрочем, это спорный вопрос. У меня слишком много общего с прежним Богданом, чтобы считать его просто посторонним человеком, у которого я, сам того не желая, позаимствовал тело. Чем больше воспоминаний ко мне возвращалось, тем больше я убеждался, что он – это я, просто родившийся в этом мире. Ну, или я – это он, тут уж как посмотреть…

– Что… ты здесь делаешь? – кашлянув, чтобы избавиться от кома в горле, спросил я.

– Это… долгая история, – чуть отстранившись от меня, она торопливо вытерла заблестевшие от слёз глаза. – Я расскажу, но для начала нужно помочь этим людям. Многие ранены…

Братья Колывановы покинули группу и обступили какого‑то угрюмого чернобородого мужика в длинном пальто с разодранным рукавом. Судя по донесшимся до меня обрывкам фраз, это и был тот самый дядька, в поисках которого их отец поехал в Самусь. Судя по ауре, он тоже был Одарённым, с Аспектом Зверя. Правда, довольно слабеньким.

Ну, отлично. Хоть этот нашёлся.

– Думаю, ими есть кому заняться, – проворчал я. – Но ты права. Надо зайти куда‑нибудь в дом, обогреться. Мы сюда три часа по реке плыли, продрогли, как собаки.

Это правда – мы хоть и постарались одеться потеплее, но на баркасе было жутко холодно, и ветер с реки пробирал до самых костей. Особенно тяжко пришлось Полиньяку. И немудрено – собственно, он был единственный обычный человек во всей нашей компании. Ну что ж, сам напросился.

– И ты здесь… – взглянув на Демьяна, спросила Дарина. Голос её мгновенно изменился – в воздухе будто ледяным ветром повеяло. – А это…

Она взглянула на выглядывающую из‑за плеча Велесова Раду, и глаза её вспыхнули.

– Это ведь она… Она жива?!

– Не смей даже приближаться к ней, ведьма! – прорычал Демьян, не пряча клыков.

– Кто это, папенька?

Дарина печально улыбнулась.

– Он тебе не отец, девочка. Он украл тебя у меня.