Сделка
– Почему‑то у меня такое чувство, что вы затеяли какую‑то гадость.
– Господи, – встревает Такер. – У тебя, Джи, серьезные проблемы с доверием.
– И кто это говорит – та задница, которая в первый день семестра оставила в моей комнате живого скунса.
Такер усмехается.
– Ой, да ладно, Бандит – само очарование. Это был подарок тебе на возвращение с каникул.
Я показываю ему средний палец.
– Как же, от твоего подарка было чертовски трудно избавиться. – Я мрачно смотрю на него, потому что хорошо помню, как трое парней из службы по контролю за вредителями «дескунсили» мою комнату.
– Черт побери, – стонет Логан. – Да иди же ты туда, наконец. Поверь мне, потом скажешь за это «спасибо».
Они обмениваются понимающими взглядами, и меня немного отпускает. Только это не значит, что я полностью теряю бдительность: с этими придурками никогда нельзя расслабляться.
По дороге я прихватываю еще две банки пива. Во время сезона я много не пью, но тренер дал нам неделю отпуска для сдачи экзамена. Так что у нас осталось еще два свободных дня. Мои товарищи по команде могут без проблем «уговорить» двенадцать банок, а на следующий день играть как чемпионы. Везет же ублюдкам. А я? Даже от легкого кайфа у меня поутру начинает шуметь в голове, а на коньках я передвигаюсь, как малолетка, осваивающий свою первую пару «Бауэров».
Когда мы вернемся к графику шесть тренировок в неделю, мое потребление алкоголя снизится до обычного предела – один и пять. Одна порция вечером после тренировки, пять – после игры. Никаких исключений.
Я собираюсь в полной мере воспользоваться оставшимся у меня временем.
Вооружившись пивом, я иду наверх в свою комнату. В хозяйскую спальню. Чтобы захватить ее, я не стал мелочиться и разыграл козырь «я ваш капитан». И, поверьте мне, эта комната стоила споров с товарищами. Ведь при ней есть своя ванная, детка.
Дверь в комнату приоткрыта, и это тут же снова переключает меня в режим подозрительности. Я осторожно смотрю вверх, чтобы убедиться, что с притолоки на меня ничто не обрушится, затем легонько толкаю ее и медленно протискиваюсь, готовый к засаде.
Засада меня и поджидает.
Только это скорее визуальная засада, потому что цыпочка на моей кровати выглядит так, будто сошла с каталога Victoria’s Secret.
Послушайте, я же мужик. Я не знаю названий половины той фигни, что на ней надето. Я вижу белое кружево, розовые бантики и много открытого тела. И я счастлив.
– Долго же ты не шел. – Кендалл призывно улыбается мне, как бы говоря: «Сейчас я сделаю тебя счастливым, большой мальчик», и мой член реагирует соответственно, мгновенно увеличившись в размерах. – Я сказала себе, что подожду еще пять минут и уйду.
– Значит, я успел. – Я оглядываю сексуальный наряд и спрашиваю: – Что, детка, это для меня?
Ее голубые глаза соблазнительно темнеют.
– Ты и сам это знаешь, жеребец.
Я отлично понимаю, что наш разговор напоминает диалог героев дрянной порнухи. Но когда мужчина входит в свою спальню и обнаруживает там женщину вот в таком виде? Он готов играть тот спектакль, который она предлагает, пусть даже ему для этого приходится изображать разносчика, доставляющего пиццу какой‑нибудь ТКХТ.[1]
Мы с Кендалл подцепили друг друга летом – почти все разъехались на каникулы, так что выбор у нас обоих был небольшой. Мы пару раз сходили в бар, а потом все завертелось само собой, и я уже вовсю тусовался с горячей девочкой из сестринского [2] общества. Но наши отношения выдохлись еще до начала семестра, и до сегодняшнего дня я с Кендалл больше не виделся: все общение ограничивалось несколькими непристойными эсэмэсками.
– Я решила, что тебе, может, захочется повеселиться перед началом тренировок, – тянет она, теребя наманикюренным пальчиком крошечный розовый бантик на бюстгальтере.
– Правильно решила.
Ее губы растягиваются в улыбку, и она поднимается на колени. Проклятье, ее сиськи буквально вываливаются из этой кружевной штуковины.
– Иди сюда, – манит меня пальчиком Кендалл.
Не теряя времени я шагаю к ней. Ведь… как‑никак… я мужчина.
– Мне кажется, ты слишком одет, – замечает она, оттягивая пояс на моих джинсах и отстегивая пуговицу. Затем расстегивает молнию, и вот уже мой «друг» в ее ласковой руке. Я давно не занимался стиркой, и заниматься этой нудятиной мне совсем не хочется, поэтому я хожу без нижнего белья. И судя по тому, как загораются глаза Кендалл, она это в полной мере одобряет.
Когда она обхватывает мой член пальцами, я непроизвольно издаю стон. О да. Нет ничего приятнее, чем чувствовать там женскую руку.
Нет, я ошибаюсь. В дело вступает язык Кендалл, и вот это, черт побери, значительно приятнее, чем рука.
* * *
Час спустя Кендалл уютно устраивается рядом со мной и кладет голову мне на грудь. Ее белье и моя одежда раскиданы по полу, там же валяются два вскрытых пакетика от презервативов и тюбик со смазкой, который нам даже не понадобилось открывать.
Сопение Кендалл у меня под боком заставляет меня напрячься, но я не могу оттолкнуть девушку и потребовать, чтобы она катилась куда подальше, тем более после тех огромных усилий, что она вложила в это обольщение.
Однако это тоже вызывает у меня тревогу.
Ведь женщины не наряжаются в дорогое белье ради простого перепиха, верно же? Я отвечаю себе «нет», и следующие слова Кендалл подтверждают мои невеселые предположения.
– Я так скучала по тебе, малыш.
Моя первая мысль: «Черт».
Вторая: «Зачем?»
Потому что за все время наших отношений Кендалл не делала ни единой попытки узнать меня поближе. Если мы не трахались, она безостановочно говорила о себе. Нет, правда, с момента нашей встречи она, кажется, не задала мне ни одного личного вопроса.
[1] Телка, которую хочется трахнуть.
[2] Общественная студенческая организация в университетах и колледжах Северной Америки, формируется по гендерному признаку.
