Сделка

– Гм… – Я пытаюсь найти слова, такой набор слов, чтобы он не состоял из «я», «тоже» и «скучал». – Я был занят. Ты же знаешь, экзамены.

– Само собой. Мы же учимся в одном колледже. Я тоже готовилась. – Теперь в ее голосе слышится недовольство. – А ты по мне скучал?

Чтоб ее. Что я должен ответить на это? Я не собираюсь врать, потому что моя ложь введет ее в заблуждение. Но я не могу поступить как полный говнюк и признаться в том, что я ни разу даже не вспомнил о ней.

Кендалл садится и прищуривается.

– Гаррет, ответ может быть либо «да», либо «нет». Ты. Скучал. По. Мне?

Мой взгляд мечется к окну. Ага, я на втором этаже и реально прикидываю, как выпрыгнуть в окно. Видите, как сильно я хочу избежать этого разговора.

Мое молчание говорит о многом, и неожиданно Кендалл соскакивает с кровати и принимается собирать свои вещи.

– О господи! Какой же ты мудак! Скажи, Гаррет, я тебе совсем безразлична?

Я встаю и тянусь за своими джинсами.

– Ты мне не безразлична, – возражаю я. – Но…

Она сердито натягивает трусики.

– Что но?

– Но я думал, что мы оба уже определились с нашими отношениями. Я не хочу ничего серьезного. – Я устремляю на нее пристальный взгляд. – Я говорил тебе об этом с самого начала.

Выражение на ее лице смягчается, Кендалл закусывает губу.

– Знаю, но… я просто подумала.

Я точно знаю, что она подумала: что я безумно влюблюсь в нее и наши случайные перепихи трансформируются в гребаный «Дневник памяти».

Если честно, я не знаю, почему я так хочу устанавливать основные правила. По собственному опыту могу сказать: ни одна женщина не пойдет на случайные отношения, если будет считать, что они так и останутся случайными. Она может говорить что угодно, убеждать себя в своей независимости и приверженности сексу без каких‑либо обязательств, но в душе всегда надеется на нечто более глубокое и даже молится об этом.

И тут вваливаюсь я, злодей в ее романтической истории, и безжалостно протыкаю воздушный шарик надежды, несмотря на то что я никогда не лгал насчет своих намерений и ни разу не обманывал ее.

– Моя жизнь – это хоккей, – резко говорю я. – Я тренируюсь шесть дней в неделю, играю двадцать игр за год или даже больше, если учитывать матчи после сезона. У меня нет времени на постоянные отношения, Кендалл. А ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе дать.

Ее глаза становятся печальными.

– Я больше не хочу встреч от раза к разу. Я хочу быть твоей девушкой.

Еще одно «зачем» едва не слетает с моих губ, но я успеваю прикусить язык. Если бы я видел у нее другой интерес ко мне, кроме плотского, я, может, и поверил бы ей, но, так как такого интереса не было, у меня непроизвольно возникает вопрос, а не хочет ли Кендалл постоянных отношений со мной только потому, что я являюсь для нее чем‑то вроде символа некоего статуса.

Я сглатываю раздражение и выдаю еще одно неуклюжее извинение:

– Прости. Но именно так и обстоят дела.

Я застегиваю молнию на джинсах, а она начинает собирать свою одежду. Хотя «одежда», конечно, сильно сказано, потому что это нижнее белье и плащ. Теперь понятно, почему, когда я вернулся домой, Логан и Такер ржали, как идиоты. Если девица заявляется к тебе в плащике, всем сразу ясно, что под ним ничего нет.

– Я больше не могу с тобой встречаться, – наконец говорит она, ловя мой взгляд. – Если все продолжится в таком духе, я только сильнее привяжусь к тебе.

С этим не поспоришь, вот я и не пытаюсь.

– Но нам было весело, правда?

После секундной паузы Кендалл улыбается.

– Да, было весело.

Она подходит ко мне, поднимается на цыпочки и целует меня. Я целую ее в ответ, но не так страстно, как раньше. Просто чмокаю. Вежливо. Наша связь изжила себя, и я не склонен снова ее реанимировать.

– С учетом сказанного. – В ее глазах появляется лукавый блеск. – Дай знать, если передумаешь.

– Ты будешь первой, кому я позвоню, – обещаю я.

– Вот и хорошо.

Она еще раз целует меня и уходит, а я стою, удивленный тем, как же просто все получилось. Я готовился к битве, но, если не считать мимолетной вспышки гнева, Кендалл приняла ситуацию достойно.

Вот если бы все женщины были такими же покладистыми, как она.

Не сравнить с Ханной.

От секса у меня обычно просыпается аппетит, поэтому я спускаюсь вниз на поиски еды. Я с радостью обнаруживаю остатки риса и жареной курицы – спасибо Таку, нашему повару: остальные не сумели бы и воды вскипятить, не устроив пожар. Такер вырос в Техасе, где жил без отца, с матерью, которая еще в детстве и научила его готовить.

На кухне я усаживаюсь за стойку, засовываю в рот кусок курицы, и тут входит Логан. На нем только клетчатые боксеры.

При виде меня он изгибает бровь.

– Эй. А я думал, что до завтра тебя уже не увижу. Думал, ты будешь ОУТ.

– ОУТ? – спрашиваю я с полным ртом. Логану нравится строить аббревиатуры в надежде, что они войдут в наш сленг, но я редко понимаю, о чем он говорит.

Он усмехается.

– Очень усердно трахаться.

Я закатываю глаза и принимаюсь за рис.

– А что, Блонди уже ушла?

– Ага. – Я прожевываю, прежде чем продолжить. – Она знает положение вещей.

А положение таково: никаких постоянных отношений и уж точно никаких ночевок в моей кровати.

Логан опирается локтями на стойку и меняет тему.

– Жду не дождусь предстоящей игры в выходные. – Его голубые глаза азартно блестят. – Ты слыхал? Отстранение Бракстона закончилось.

Вот это привлекает мое внимание.

– Нет, черт. Так в субботу он играет?

– Естественно. – Логан аж сияет от радости. – Я обязательно впечатаю эту рожу в борт.