Сделка
Грег Бракстон – звезда левого крыла команды колледжа Сент‑Энтони и самый настоящий кусок дерьма. Эта гадина реализует на льду свои садистские наклонности, и, когда наши команды встретились на матче перед началом сезона, «благодаря» его усилиям одного из наших защитников, второкурсника, увезли со сломанной рукой на скорой. Бракстона отстранили на три игры, хотя я бы навсегда запретил этому психу играть в студенческих командах.
– Если понадобится снести его, я буду рядом с тобой, – обещаю я.
– Я на тебя рассчитываю. Кстати, на следующей неделе к нам приедет «Иствуд».
Мне и в самом деле следует больше внимания уделять расписанию. Колледж Иствуд – номер два в нашей ассоциации (второй после нас, естественно), и наши матчи всегда превращаются в событие, которое заставляет понервничать.
Черт, до меня вдруг доходит, что, если я не сдам этику, в игре с «Иствудом» я на лед не выйду.
– Проклятье, – бормочу я.
Логан тащит с моей тарелки кусок курицы и кладет в рот.
– Что?
Я ничего еще не говорил ребятам о ситуации со средним баллом, так как надеялся, что оценка за экзамен по этике ничего не испортит, но сейчас, похоже, признание неизбежно.
Я со вздохом начинаю рассказывать Логану о F по этике и о том, что это значит для команды.
– Брось этот курс, – тут же советует он.
– Не могу, все сроки вышли.
– Дерьмо.
– Угу.
Мы мрачно переглядываемся, затем Логан плюхается на табурет рядом со мной и пробегает ладонью по волосам.
– Значит, тебе придется подготовиться, старик. Не щадить своей задницы и получить чертово отлично у этой мегеры. Ты нам нужен, Джи.
– Знаю. – Я в ярости стискиваю вилку, потом отбрасываю ее, так как аппетит пропал. Я впервые возглавил команду, а быть капитаном – это большая честь, особенно если помнить, что я учусь на младших курсах. Предполагается, что я должен пойти по стопам своего предшественника и привести команду к следующему чемпионату страны. Но как, дьявол побери, я смогу это делать, если меня не выпустят на лед?
– У меня тут репетиторша появилась, – говорю я ему. – Она до жути гениальная.
– Хорошо. Заплати ей, сколько скажет. Я в доле, если надо.
Я не могу удержаться от улыбки.
– Ого. Ты предлагаешь мне часть своих милых, милых денежек? Должно быть, ты и в самом деле хочешь, чтобы я играл.
– В точку. Я забочусь о нашей мечте, старик. Ты и я в толстовках Bruins. Забыл?
Должен признаться, это чертовски приятная мечта. С тех пор как на первом курсе мы с Логаном оказались соседями по комнате, мы с ним только об этом и говорим. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что после окончания колледжа стану профессионалом. Не сомневаюсь я и в том, что Логан тоже пройдет отбор. Он быстрее молнии, а на льду – самый настоящий зверь.
– Давай, Джи, разбирайся с этим чертовым средним баллом, – приказывает он. – Иначе я надеру тебе задницу.
– Скорее, это тренер сделает. – Я выдавливаю из себя улыбку. – Не беспокойся. Я работаю над этим.
– Вот и отлично. – Логан хватает еще один кусок курицы и выходит из кухни.
Я быстро заглатываю остатки еды и поднимаюсь наверх за своим телефоном. Пора усилить давление на Ханну‑не‑с‑буквы‑М.
Глава 3
Ханна
– Я действительно считаю, что ты должна петь последнюю ноту в ми мажор, среднюю ноту в ми мажор, – настаивает Кэсс. Он, как заезженная пластинка, выдает один и тот же неразумный совет каждый раз, когда мы заканчиваем наш дуэт.
Вообще‑то я пацифистка. Я не верю в то, что кулаки помогут решить проблему. Я думаю, что спланированные битвы – это варварство, сама идея войны вызывает у меня тошноту.
И все же я очень близка к тому, чтобы врезать Кэссиди Доновану по роже.
– В такой тональности это слишком низко для меня. – Мой голос звучит твердо, но я не могу скрыть досаду.
Кэсс раздраженно проводит рукой по волнистым волосам и поворачивается к Мэри‑Джейн, которая неловко ерзает на табурете у пианино.
– Эм‑Джи, ты же знаешь, что я прав, – говорит он ей с мольбой в голосе. – Ведь получится сногсшибательно, если мы с Ханной закончим в унисон, а не будем петь в гармонию.
– Нет, эффект будет сильнее, если мы как раз будем петь именно так, – возражаю я.
Я уже готова рвать на себе волосы. Я точно знаю, куда гнет Кэсс. Он хочет закончить песню на своей ноте. Он несет эту пургу с тех пор, как мы решили вместе выступать на зимнем конкурсе, и делает все возможное, чтобы выделить свой голос, а мой задвинуть на второй план.
Если бы я знала, что за чертова примадонна этот Кэсс, я бы в жизни не согласилась на дуэт. Но этот болван решил показаться в своем истинном свете только после того, как мы начали репетировать, а сейчас уже поздно идти на попятный. Я слишком много времени отдала дуэту, и, если честно, песня мне очень нравится. Мэри‑Джейн написала действительно великолепное произведение, и у меня нет ни малейшего желания подводить ее. Кроме того, я точно знаю, что на факультете больше предпочитают дуэты, чем сольные выступления: последние четыре раза побеждали как раз дуэты. Судьи просто тащатся от сложных гармоний, а в нашем произведении их тьма‑тьмущая.
– Эм‑Джи? – наседает Кэсс.
– М‑м?
Я вижу, как Мэри‑Джейн, маленькая блондинка, тает под его магнетическим взглядом. Так уж Кэсс действует на женщин. Он до ужаса красив, и голос у него феноменальный. К сожалению, Кэсс прекрасно знает о своих достоинствах и бессовестно использует их.
– Может, Кэсс и прав, – тихо говорит Мэри‑Джейн. Она избегает моего взгляда, понимая, что предает меня. – Ханна, а почему бы не попробовать ми мажор? Давайте сделаем это хотя бы один раз и решим, что лучше.
«Бенедикт Арнольд!» – хочется кричать мне, но я молчу. Как и я, Мэри‑Джейн вынуждена выслушивать дикие требования Кэсса и его «блестящие» идеи, так что я не могу осуждать ее за попытку найти компромисс.[1]
[1] Arnold, Benedict (1741–1801). Генерал США. Во время войны за независимость был предан суду за неправильное расходование казенных денег. В отместку решил передать англичанам городок Вест‑Пойнт, расположенный у входа в реку Гудзон. Предательство было раскрыто, и Б. Арнольд бежал в Англию.
