Семья для чемпиона
И мне не надо многого, чтобы распалиться рядом с ней. Одного взгляда на ладненькую фигурку, упругую задницу и огромные доверчивые глаза достаточно, чтобы мысленно я истекал слюной и бился в предсмертных от воздержания конвульсиях.
Но, мать твою, я не маньяк какой‑то! Я умею держать себя в руках и заталкивать свои «хочу» глубоко и надолго. Конечно, предпочтительней было бы «заталкивать» глубоко кое‑что другое. Но, видимо, не в этот раз. Тем более когда на повестке дня моя карьера и ее спасение в лице бывшей девушки долбодятла братца.
– Я просто спросил, чтобы знать, сколько у нас в запасе времени. Потому что разговор нам предстоит и правда… любопытный, – пытаюсь оправдаться.
– Да все нормально. Я поняла.
– Тогда перестань так трястись.
– Я не трясусь.
– В самом деле? Я слышу, как стучат твои зубы от страха.
– Я не… – охает Ава. – Ауч! – шипит. – Черт!
– Что там? Давай помогу, – дергаюсь вперед. – Обожглась?
Девушка протестующе взмахивает руками:
– Нет, не надо, я просто… блин! – неловко задевает локтем пустую кружку и с оханьем пытается ее поймать. Не удается. Керамическая посудина с грохотом приземляется на пол прямо у босых ног Авы, разлетаясь на осколки. Она подпрыгивает, отскакивая.
– Осторожно.
– Вот же растяпа! – ругается, присаживаясь на корточки. Начинает суетливо подбирать остатки разбитой посудины в ладонь.
– Не порежься, – приседаю рядом, забирая мусор и откладывая в сторону.
– Димка расстроится, это была его любимая.
– Купим новую.
– Не получится, – трогает грустная улыбка карамельные губы, – ему ее за самую первую победу в областном чемпионате подарили. Вечность назад! Больше таких нет.
– Я что‑нибудь придумаю.
– Да ты вроде как и не обязан. Это я, неуклюжая мать, разбила.
– А я приперся с тортом на чай. Так что…
Аврелия улыбается.
В какой‑то момент мы тянемся к одному и тому же осколку кружки. Наши ладони соприкасаются. Ава вздрагивает, но руку отдернуть не успевает. Я ее перехватываю, зажимая ее пальчики в своей ладони.
Она вскидывает взгляд. Чистый, светлый, голубой. В таком запросто можно захлебнуться от восторга и утонуть. Взгляд, который медленно стекает на мои губы. Ава нервно облизывает свои, делая вдох.
– Яр, что ты делаешь? – шепчет.
– Понятия не имею.
Не знаю, о чем думает она, но я уже в красках представляю себе эти губы на моем члене. Натуральные, пухлые, карамельные. Ощущаю каждую ямочку и впадинку. В штанах моментально твердеет. Особенно когда наблюдаю, как ее щеки трогает румянец.
В башке коротит. Извилины завязываются в узелки, перекрывая доступ к здравомыслию. К черту все! Я подаюсь вперед, одной рукой зарываясь в ее волосах, второй хватая за руку и дергая на себя. Поднимая.
Ава вскакивает на ноги. Переступает на носочках через осколки, впечатываясь грудью в мою грудь. Взвизгивает удивленно. Я нападаю своими губами на ее губы. Целую, вжимая задницей в кухонный гарнитур и врезаясь языком в ее горячий ротик, который она приветливо раскрывает мне навстречу.
Наши языки соприкасаются. Я не могу сдержать утробного рычания. Горячая, мягкая, нежная девочка! От верхней головы до нижней прокатывается опаляющий разряд тока, сшибая и вышибая все предохранители к хренам. Вот и поговорили…
Ава тихонько стонет, упираясь ладонями в мою грудь. В какой‑то момент она пытается меня оттолкнуть, но быстро прекращает потуги. Впивается пальчиками в тонкую ткань джемпера и льнет ближе.
Я ласкаю ее рот, почти имея своим языком. Держу за затылок, утопая в шелковистых волосах, не давая даже малейшей возможности к побегу. Целую, кусаю, посасываю, в порыве страсти проникая по самые гланды. Вкусная, сладкая, охеренная!
Пробираюсь ладонью под тонкую ткань блузки. Добираюсь до груди. Сжимаю поверх кружевного бюстика полушарие. Ава вздрагивает и прогибается в спине навстречу моей ласке.
– Я‑Я‑Яр… – стонет так сладко, что мой член уже почти порвал ширинку на джинсах.
– Нравится? – шепчу, спускаюсь губами к ее шее.
Она мычит тихонько от удовольствия.
Я прокладываю дорожку из поцелуев до ее ключиц. Она тянет за край моей кофты, стягивая через голову. Поддаюсь. А чего бы и нет? Такой «разговор» меня устраивает гораздо больше.
Ава царапает ноготками мою грудь, проезжает по прессу. Мышцы напрягаются и твердеют от ласк. Я подхватываю ее на руки, впиваюсь в губы поцелуем и буквально вслепую дотаскиваю до дивана. Укладываю. Раздвигая коленом ее ножки, ложусь сверху, придавливая своим весом. Дергаю ее за бедра ближе к себе. Не разрывая губ, нащупываю «собачку» на ее джинсах, с кощунственно‑громким, отрезвляющим девчонку «вжиком» дергая вниз.
– Яр, нет! – пытается протестовать дурочка.
– Да, – рычу я и кусаю в подбородок. – Да.
– Мы не можем…
Я склоняюсь над ней, упираясь лбом в ее лоб. Ловлю ее ошалелый взгляд и частые‑частые выдохи. Целую, кусаю и снова целую. Спрашиваю:
– Кто нам запретит? – и ныряю ладонью в ее расстегнутые джинсы.
– Остановись… – просит, а сама крепче обнимает за шею.
– Ты правда этого хочешь?
– Хочу, – звучит жалобный всхлип. – Перестань…
– Нет, не слышу уверенности в тоне, фигуристочка.
– Мы не должны… Яр… а‑а‑а‑а! – вскрикивает, когда я касаюсь пальцами между ног поверх трусиков. Мокрые. Хоть выжимай! Повторяю свои манипуляции, надавливая на бугорок сквозь кружево. Ава стонет и подается навстречу моей руке. Хорошая девочка.
Хочет она. Только не чтобы я остановился, а чтобы показал ей небо в алмазах хочет. Прямо здесь и сейчас. Скинем уже это сексуальное напряжение, что протащили за собой больше десятка лет и наконец‑то перейдем к конструктиву. Правильно? Абсолютно! Я больше чем уверен, что после меня перестанет так жестко на ней клинить. А она перестанет так страшно передо мной робеть.
