Шишкин корень

Разделив мои волосы на две части, он с довольной улыбкой пригладил их на висках. Жутко представить, что из этого вышло! Я взлохматил пятернёй слипшуюся массу, достал из рюкзака расчёску и зачесал волосы назад без пробора.

– С пробором не пойду! – сурово отчеканил я и косо посмотрел на приятеля.

Тот надулся.

Мы тихо выскользнули на улицу.

– Строгая у тебя мать, – пробурчал я, чтобы развеять нависшую, как тяжёлая туча, тишину.

– Это тётка Глашка, отцова сестра. Чтоб ей пусто было. Матушка у меня тихая, она в приюте на Ильинке нянькой работает, сегодня в ночь дежурит, – деловито ответил Гришка.

Со Звездинки мы свернули к Большой Покровской, пересекли её и направились к оврагу по уже знакомому мне маршруту через Университетский переулок. Я достал свою карту и решил сверить местность, но не тут‑то было. Новая реальность прилично отличалась от нанесённой на бумагу. Моста у Почаинского оврага не оказалось, поэтому пришлось спуститься на его поросшее кустами дно и выбраться на другую сторону по почерневшим деревянным лесенкам. Мы перешли Ильинку, шарахнулись от лающих собак и вставшего на дыбы рыжего петуха, пронеслись между хлипкими домишками по Вознесенской улице. Хоть Гришка и обозвал её так громко, улочка больше смахивала на деревенскую окраину. Попетляв по застроенной скромными новенькими домишками Телячьей улице, которая на моей карте была помечена как улица Гоголя, вильнули влево, по лесенке спустились с холма к Успенскому съезду, знакомому мне под названием Почтовый, очутились на Рождественской и уже через несколько минут, взмокшие и задохнувшиеся, выскочили к набережной.

 

Конец ознакомительного фрагмента