Слабо влюбиться
Желудок забурчал, напоминая, что его тоже следует кормить, хоть изредка. Аня с неохотой встала, осмотрелась. Нет, рядом не видно ничего, похожего на автомат для кофе или чая. Что ж, придется спускаться на первый этаж и искать кухню. Аня надеялась, что хозяин не придет в ярость, увидев ее вне стен спальни. Хотя… Он же вроде работает. Может, и не заметит Аниного нашествия на кухню.
Виктор привык всегда работать с открытой дверью, «лелеять собственные страхи», как однажды выразился Антон. Кабинет находился неподалеку от лестницы, и Виктор, сидя за компьютером, при открытой двери мог слышать все, что происходило в коридоре. Обычно там не происходило ничего. Но не в этот раз.
Виктор успел написать буквально два абзаца, с трудом вымучивая из себя описания холодной зимней погоды, когда в коридоре раздались непонятые и, что самое главное, непривычные звуки.
– Что за… – вскинулся Виктор.
Кто там мог ходить?
Память услужливо подкинула картинку журналистки, поднимавшейся по лестницу.
Выругавшись сквозь зубы, Виктор поднялся и заковылял в коридор. Он же просил ее сидеть в своей комнате! Что ей могло понадобиться в его доме?!
Он пошел на звуки и к своему удивлению обнаружил журналистку в коридоре, заглядывавшую во все двери подряд. До кабинета она еще не добралась.
– Что‑то потеряли? – саркастически поинтересовался Виктор, с трудом сдерживая желание выгнать эту нахалку отсюда. Вымести поганой метлой.
Увы, в таком случае спор можно будет считать проигранным. А этого самолюбивый Виктор позволить себе не мог.
– Кухню, – журналистка повернулась, вежливо улыбнулась. – Я есть захотела. Вы меня не накормите?
В первую секунду Виктор в буквальном смысле хватал воздух ртом от такой наглости. Он что, нанимался к ней поваром?! Да что она себе позволяет!
Наверное, он бы высказал ей все в лицо, плюнув на постоянную привычку сдерживаться рядом с незнакомыми людьми. Но тут внезапно в коридоре раздался еще один звук, знакомый Виктору, хоть и производимый не им.
У журналистки забурчал живот, причем забурчал громко, так, как никогда не бурчал у самого Виктора. Она мило покраснела.
– У меня пустой холодильник, – буркнул Виктор, повернулся и зашагал в сторону кухни.
– Я не привередлива, – полетело ему в спину.
Ну да, ну да. Он практически поверил сказанному. Не привередлива, конечно. Она всего лишь съест всю его еду. Всю. До крошки. И тогда снова придется заказывать продукты в ближайшем гипермаркете и впускать в дом чужих людей!
Глава 8
Виктор Неверящий в быту оказался угрюмым неприветливым холостяком, ведущим полуголодный образ жизни. В холодильнике, кроме замороженной пиццы, лежавшей там, наверное, несколько лет, половины пакета томатного сока и банки оливок, ничего не оказалось. На столе нашлась буханка хлеба. В вазочке лежала горстка печенья. К этому богатству прилагались два сорта кофе и три – чая.
«Действительно, – иронично отметила про себя Аня, внимательно осматривая кухню. Уйма девайсов в ней не делала ее жилым помещением. Аня сравнила бы и кухню, и дом в целом, с гостиницей, в которой редко появляются постояльцы, – главное – купить дорогой кофе, стоящий половину моей стипендии, а еда… Да что там та еда. Писатель одним кофе питаться будет. Интересно, у него язва еще не открылась?».
Ее хозяин аккуратно засунул пиццу в микроволновку, выставил программу на таймер, что‑то спросил у Ани. Что – она не расслышала, потому что не могла отвести взгляда от мечты всей своей жизни – кофемашины, серебристой красавицы с кучей функций. Ее цену Аня знала точно: часто рассматривала свою мечту на фото в Интернете, прекрасно понимая, что в ближайшие несколько лет ей ничего подобного не светит. Какая кофемашина. Тут дай бог от стипендии до стипендии прожить, да родителям спасибо сказать за продукты, присылаемые через знакомых раз в месяц, потому что всю зарплату от ежемесячных подработок Аня тратила на оплату квартиры, а значит, шиковать не приходилось.
Неверящий снова что‑то спросил, и Аня наконец‑то отвлеклась, покраснела, вскинула глаза на него:
– Простите, что вы сказали?
– Что вы рассматривали с таким фанатичным блеском в глазах? – в голосе Неверящего Аня уловила неприкрытый сарказм.
– Кофемашину, – созналась она. – Моя давняя мечта.
На лице Неверящего отразилось сомнение в адекватности Ани. Впрочем, ей было все равно. Пусть думает, что хочет. Ему уж точно не приходилось выбирать между пальто с подкладкой и оплатой квартиры.
– Я так полагаю, вы будете кофе?
Аня кивнула. Желудок снова напомнил о себе. Аня снова покраснела.
– Вы все время краснеете?
«А вы все время задаете глупые вопросы?», – огрызнулась про себя Аня, вспомнила об экзамене и ответила как можно спокойней:
– Особенность организма. Ничего не могу сделать.
Одна из бровей Неверящего поднялась вверх, демонстрируя его отношение к ее словам. Но тут запиликала микроволновка, и о красных щеках Ани было ненадолго забыто.
Это журналистка?! Нет, Виктор мог поверить во что угодно, но не в то, что перед ним сидела настоящая журналистка. Выпускница пансиона благородных девиц – да, но никак не журналистка.
Постоянные красные щеки Виктора начали раздражать так же сильно, как и появление девчонки в его доме.
Сделав себе отметку позвонить кому следует, чтобы узнать всю информацию о подкинутой Антоном девчонке, Виктор вытащил пиццу, выложил ее на блюдо, разрезал на ровные куски.
Себе он заварил крепкий черный чай, девчонке поставил кофе из той самой кофемашины.
– Приятного аппетита, – буркнул, усевшись на стул.
– Спасибо, – поблагодарила журналистка и вгрызлась зубами в кусок пиццы.
Ели молча. Как закончили, Виктор спросил:
– Когда вам удобно будет отправить вопросы мне на мэйл?
– Отправить? – удивилась девчонка. – Откуда?
– С вашего ноутбука, конечно же, – не понял проблемы Виктор.
– У меня его нет.
Виктор нахмурился:
– Вы приехали брать интервью без ноутбука?
