Сокровище нумизмата

– Ну, как же, Михаил Остапович потомственный дворянин, это было видно по всем его повадкам. Он часто рассказывал мне, что именно на месте его дома было их фамильное поместье, и для него было очень важно отстроиться именно здесь. А когда здесь началась застройка элитного поселка, на окончательной схеме его дом оказывался в самом центре, без леса и со смешными пятью сотками на заднем дворе. Он недолго возмущался, встретился с кем–то из руководителей строительной компании и купил у них всю оставшуюся землю, заплатив в несколько раз больше. Так я стал его единственным соседом. Вооон там крыша, это его дом, – сказал Громов, одной рукой отодвигая шторку за своей спиной, а другой указывая на дом, стоящий в сотне метров, слегка огороженный деревьями.

– Странно, мне говорили, что он намного дальше, – удивился я.

– Не знаю, кто и что вам говорил, я привык доверять своим глазам.

– Как вы можете охарактеризовать его?

– Спокойный, нелюдимый, интеллигентный и очень умный человек. Мы, в общем‑то, довольно мало общались. Пару раз в год он заглядывал ко мне на партию, – он кивнул головой в сторону большой шахматной доски ручной работы в шкафу.

– О чем вы общались, что он рассказывал?

– Он в основном молчал, слушал мои байки про приключения. Я раньше любил путешествовать и объездил весь мир. Видите, фотографии и статуэтки? Это мой ритуал, я делал фотографию в месте, куда приезжал, и обязательно покупал там фигурку. Это я участвовал в сафари в самом сердце Африки, – сказал он, показывая на самую большую фотографию на верхней полке. – Там есть удивительное племя…

– Мы удаляемся от темы, – поправил я моего собеседника.

– Точно, простите. О чем это я? Ах да! Рассказывал он мало, в основном слушал меня и играл в шахматы. Делал он это блестяще, выиграть мне, увы, так и не удалось. Один‑единственный раз мы сошлись на ничьей. Все, что я знаю – он увлекался консультациями и, судя по дому, делал это очень недурно.

– Какими консультациями?

– По подбору всяких редких ценностей, точно не знаю.

– Понятно, – раздосадовано ответил я, понимая, что на самом деле Громов даже не предполагает, кто жил с ним по соседству.

– А что касательно его посетителей: кто приезжал к нему?

– Я знаю, что он консультировал через посредника, такой невысокий мужичок, он часто к нему приезжал, по несколько раз в неделю. Ну, это уже после того, как Шульц перестал выбираться куда‑то сам. Такая была депрессия, я пытался прийти к нему в гости, но он прогнал меня. А этот приезжал к нему часто.

– Это он? – я показал в телефоне фотографию Громова.

– Он самый.

– Следователю, с которой вы общались, вы сказали, что незадолго до смерти Шульц поругался с этим человеком. Можете рассказать подробнее?

– Да что рассказать? Ну, сидели мы с Татьяной Леонидовной в беседке, чаевничали. Этот приехал к нему в очередной раз. Минут через пятнадцать вышел на крыльцо и крикнул: «Ты подохнешь раньше!» А Шульц громко хлопнул дверью. Он был очень спокойный, даже слишком спокойный человек, но очень упертый. Что уже они там не поделили – не знаю. Обычно обнимались на прощание, а тут такое… Больше я ничего и не знаю. Если вы ждали чего‑то нового или необычного, то подозреваю, что я вас разочаровал.

– И, тем не менее, спасибо за то, что уделили время, – ответил я, стараясь скрыть разочарование.

– Чем‑нибудь еще могу помочь?

– Да, мне нужно осмотреть дом Шульца, как мне туда попасть?

– Мне ваши коллеги сказали, что никак: дом опечатан. Пройти можете через мой двор. Татьяна Леонидовна проводит вас, – сказал Громов, нажав кнопку на своем столе.

– Да, Василий Петрович, – тут же появилась служанка.

– Голубушка, проводите гражданина следователя к дому Михаила Остаповича.

– Хорошо. Следуйте за мной, – она кивнула головой в сторону выхода.

По пути я попытался поговорить с ней, но услышать что‑то новое мне не удалось. Женщина показала тропинку, которая ведет к дому и, попрощавшись, закрыла калитку.

Красивый хвойный лес расступился и открыл передо мной настоящий дворец. Красивый высокий дом на несколько сотен квадратов с аркой, внутри которой было большое крыльцо. Дом был трехэтажный, п‑образный. На полу около арки лежала красная лента с надписью: «Опечатано». Дом был настолько большой, что в нем без особых стеснений, наверное, могли разместиться до пятидесяти человек.

От созерцания дворца мое внимание отвлек чей‑то мелькнувший силуэт внутри, на первом этаже. Я прижался к стене, стараясь не выдать себя. Рядом оказался выступ на уровне пояса, забравшись на который, я смог заглянуть в окно. Человек в спортивном костюме с надвинутым на голову капюшоном что‑то искал в комоде. Он стоял спиной ко мне и не видел меня. Незнакомец аккуратно перебирал содержимое, периодически оглядываясь по сторонам. Мне было плохо видно, потому что, даже привставая на носочки, до окна я едва доставал.

В какой–то момент ноги соскользнули на мокром от дождя выступе, и я упал на спину, вскрикнув от неожиданности. Мягкая трава смягчила падение, удалось обойтись без серьезных травм. Когда я вернулся на свой наблюдательный пункт, человека в комнате уже не было. Я побежал к входу в надежде успеть рассмотреть незваного гостя, но когда я начал открывать дверь, изнутри ее резко дернули на себя и закрыли на засов. В коридоре послышался топот, через разноцветную мозаику в двери мне удалось разглядеть, что вор побежал налево. Я быстро перемещался снаружи, стараясь не упустить его из вида. В нескольких метрах перед собой я услышал громкий хлопок, мне под ноги вылетел тяжелый стул, разбивший стекло, а вслед за ним на землю выпрыгнул и вор с рюкзаком за спиной. Приземлившись через кувырок, он вскочил на ноги и помчался в сторону леса.

– Стой! Полиция! Стрелять буду! – закричал я, вжившись в роль.

Адреналин зашкаливал, в тот момент мне даже не пришло в голову, что мы находимся в глухом лесу, он может быть вооружен и опасен, а у меня только перцовый баллончик, да и тот в машине. Ветки хлестали меня по лицу, я начал отставать. Мы удалились от дома достаточно далеко, и когда лес сменился полем, я понял, что никого не вижу перед собой. И тут же услышал рычащий звук. В сотне метров правее от меня на поляну выехал квадроцикл. Вор в мотоциклетном шлеме с яркой фиолетовой молнией сделал небольшой круг почета, издевательски помахивая мне рукой.

Сказать, что я был зол – ничего не сказать. Всю обратную дорогу я матерился себе под нос. Я не запомнил, как он выглядел, даже примерно ничего не мог сказать о возрасте. Могу лишь предположить, что не больше, чем мне. Бежал он достаточно быстро.

На этот раз к дому я решил подъехать на машине и не торопясь оглядеться, но и этому плану не суждено было сбыться. Услышав звук разбитого стекла, служанка Громова вызвала полицию и сообщила, что жизнь следователя может оказаться под угрозой. При виде меня – живого и невредимого – она порадовала вестью о том, что на подмогу мне едут мои коллеги. Стало ясно, что отныне вход в поселок для меня закрыт.