Сводные. Игра на желание

– Котлеты с картофельным пюре. Я приготовила, – лицо мачехи все же выдает обиду на мою реакцию.

Отец, скрипнув зубами, хочет что‑то сказать. Открывает рот, а я беру тарелку со своим ужином в ладони и, глядя в глаза Маше, переворачиваю ее. Все содержимое с чавкающим звуком падает на пол.

– Кит, твою мать! Что ты делаешь?! – взрывается отец.

– Наша кухня превратилась в дешевую столовую, – скривившись, с грохотом отодвигаю стул, перешагиваю кучку из пюре и котлет, от которых, видимо, и воняло жареным жиром. – Спасибо. Я поел, – иду к выходу, а за моей спиной раздается тихое рычание отца и всхлип его женщины.

– Не смей вот так уходить! – свирепствует «любимый» папочка. Понимает, что слушать его никто не собирается. Я лишь скептически приподнимаю бровь, оглянувшись на него. – Ко мне в кабинет. Сейчас! – Он снова сжимает челюсть. – Нам надо поговорить.

У меня раздается телефонный звонок.

Очень своевременно!

– Извини, не могу, – показываю ему вибрирующую трубу. – Ко мне пришла гостья. Еще остался шанс спасти этот вечер.

 

Глава 8

 

Лада

Не могу уснуть. Просто не могу и всё! Перед глазами так и стоит наша стычка в ванной родителей. Ее дополняют мамины слезы в столовой. Кит свалил и не увидел, что достиг своей цели. Довел ее до слёз.

Именно в этот момент до меня дошло страшное. Отчиму жаловаться бесполезно, даже если бы я хотела. Чудовище не подчиняется ему, не слушает его. И тот странный взгляд утром – единственное, что заставляет меня верить в его человеческое. Оно там есть. Каким‑то случайным образом прорвалось наружу. И утром, когда Кит подвозил меня до универа, он не казался мне жестоким.

Наверное, я себя уговариваю, чтобы не бояться его.

Встаю с кровати, кутаюсь в уютный клетчатый плед и выхожу из комнаты. В доме тихо уже. Я выбираюсь на улицу и решаю прогуляться по освещенным, блестящим после дождя дорожкам.

Оказавшись под окном своей бывшей комнаты, ощущаю, как за секунду вспыхивают мои щеки.

Не знаю, зачем подняла взгляд.

У Кита в спальне открыто окно и именно оттуда в тишине ночи отчетливо слышны недвусмысленные женские стоны, вызвавшие мое смущение и негодование.

Закутавшись в плед плотнее, спешу убраться подальше от этого места. Ухожу на задний двор и только тут останавливаюсь, чтобы перевести дух.

Нигде от него нет покоя. В доме Кит, в универе тоже Кит. И даже во дворе без его присутствия не погуляешь!

Пнув пышную кучу влажных разноцветных листьев, иду дальше. Возвращаться в дом совсем не хочется.

Не знаю, сколько так брожу. Ноги замёрзли и поспать хоть чуть‑чуть все же надо попробовать. Иду ко входу. На крыльце стоит оно! Чудовище, изо рта и ноздрей которого идёт дым.

Кит накинул на голые плечи кожаную куртку. Кутается в нее и огонёк его сигареты вновь становится ярче.

– Не спится? – интересуется чуть хрипловатым голосом.

– Мама из‑за тебя плакала, – отвечаю ему.

– Она плакала из‑за себя, – его мои слова ни капли не смущают. – Надо было выйти замуж за человека своего уровня и ему готовить ту дичь, которую она выставляет на наш стол.

– Кит, да это вкусно! – взрываюсь я. – Простая еда, да. Но она вкусная!

Он улыбается, глядя на меня своим фирменным взглядом. Не скалится, не ухмыляется, а именно улыбается, и я теряюсь, давясь собственными словами.

Сводный сбегает со ступенек, берет меня за руку так резко, что с моих плеч едва не слетает плед. Тянет за собой. Я упираюсь.

– Лада, не беси меня, – он тянет сильнее, и я по инерции делаю несколько быстрых шагов следом.

Кит быстро проводит меня через гостиную и столовую. Останавливается на кухне. Пока я не очнулась, хватает обеими ладонями чуть ниже талии, подсаживает и устраивает на одной из кухонных тумб. Я неосторожно вдыхаю его запах. Адский, терпкий коктейль с нотками сладковатых женских духов, мускуса, пота и кожи. Похоже, кто‑то не был в душе после секса с очередной подружкой.

– Сидеть! – приказывает он.

– Зачем мы здесь? – с опаской смотрю, как он примеряется к ножам на подставке. – Я спать хочу. Я пойду, – уже собираюсь слезть, но под его взглядом передумываю.

Кит достаёт из холодильника подмороженный кусок мяса. Кидает его в микроволновку на быструю разморозку. Возится со спаржей, морковью, картофелем, томатами, какими‑то специями.

Разделывает мясо, обмазывает его приготовленным соусом и оставляет в тарелке. Заканчивает с овощами, ставит их в духовку.

Я стараюсь не уронить челюсть от того, что вижу.

– А ты думала, я в Америке четыре года одним фастфудом питался? На что бы я был похож?

– Я вообще о тебе не думала.

– Врёшь, – а вот и самодовольная ухмылка на его красивом лице. – Готов поспорить на пару штук евро, что после нашей встречи в ванной ты только и делала, что думала обо мне, – язвит, прижаривая мясо на гриле.

По кухне разносятся какие‑то нереальные ароматы. Он достаёт овощи из духовки. Окунает их на несколько секунд в холодную воду и оставляет на тарелке.

Заканчивает с мясом. Красиво режет его на сочные бруски, выкладывает на две тарелки. К ним добавляет те самые овощи, красиво украшает зеленью и каким‑то другим соусом.

– Прошу, – протягивает мне красивое, яркое блюдо с ароматом, от которого рот моментально наполняется слюной. – Вот это еда, сводная. А не те помои, что вы ели на ужин.

Я жду, когда он начнет есть, мне тоже хочется. Это выглядит и правда невероятно вкусно. Я вижу, как на его губах остаётся сок и соус от мяса. Только обида за маму гораздо сильнее, и я понимаю, что подписываю себе смертный приговор, переворачивая тарелку с приготовленной им едой на пол.

Быстро спрыгиваю с тумбы. Бегу к выходу. Кит чем‑то гремит там сзади, матерится.

Добегаю до лестницы и на этом мой побег заканчивается. За секунду оказываюсь прижата к его гибкому, обнажённому торсу. Лопаткой чувствую, как грохочет сердце чудовища. Мое в обмороке, я ведь не боец. Совсем наоборот. Я никогда никуда не встреваю. Я неконфликтная и незаметная. Мне так комфортно. А сейчас нет! Сейчас он опять позволяет себе вторжение на мою территорию. И этот проклятый запах обволакивает меня, остается на открытых участках кожи осязаемой плёнкой.