LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Святилище кровавой луны

Открыв глаза, я поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на то, как гудит мое ожерелье от слов молитвы Лунных эльфов за умерших. Это единственный обычай моего народа, которого я до сих пор придерживаюсь.

– Ты ведь в курсе, что тебе больше не нужно этого делать, да? Твой бог мертв. Все боги мертвы, так что ничто из этого больше не имеет значения. – Венсен заталкивает фарфоровый кувшин в свою сумку.

Я качаю головой. Они умерли задолго до моего рождения, но все равно каждый день я желаю возвращения Коллаи, Богини Луны. Не только потому, что она держала моего отца в узде, но и для того, чтобы она могла убить его за то, что он предал ее.

Хотя после исчезновения Хэйдиона и осталось только одиннадцать из двенадцати божеств, как этому презренному мужчине удалось убить богиню – выше моего понимания.

Есть только одно лекарство от всех моих бед: смерть королей.

– Можешь оставить свою религию себе. Но это мое. – Он ухмыляется, вытаскивая нож из ножен и направляя его на рога существа с серебряными кончиками. – Если ты поможешь мне их отпилить, я заплачу тебе за это кругленькую сумму.

Я не утруждаю себя тем, чтобы скрыть свое презрение.

– Я не хочу участвовать в твоих мерзостях, связанных с черным рынком. – Каюсь, я неудачно выразилась, ведь я тоже торгую товарами на черном рынке. Моя нравственность, может быть, и сомнительна, когда речь заходит о сделках, которые я заключаю, но я не приемлю расчленения существа за деньги, когда тело его еще не остыло.

Он пожимает плечами, присаживается на корточки и обхватывает пальцами рога с серебряными кончиками.

– Презирай сколько влезет, но факт в том, что торговля на черном рынке – самое подходящее место во время войны между Волдуканом и Ренлорком. Тебе не нужно будет возиться с поставками, если получишь месячную прибыль за один из них. – Он постукивает по рогу.

– Со всей этой Черной Кровью и их адскими гончими, выползающими из Ренлорка, ты далеко не уйдешь, прежде чем они тебя учуют. Особенно с тем, что у тебя в этой сумке. – Мне искренне хочется знать, какие нечестивые вещицы он припрятал в своем мешке.

Хочется отметить, что он тот еще эгоистичный придурок без капли порядочности. Я бы давно позволила кому‑нибудь убить его, если бы не тот факт, что моя приемная мать будет убита горем, если он умрет.

– Тогда, полагаю, мне просто необходима сильная принцесса, которая прикроет меня, – с издевкой ответил он. – Я забронировал себе на вечер неплохую гостиницу. Так обидно, что все это будет в полном распоряжении лишь одинокого старины Венсена. Ты могла бы снова проделать то, что так умело вытворяешь своим языком.

К горлу начала подступать желчь. С каждым его словом меня тошнит все больше. Я не могу поверить, что когда‑то купилась на это, – и, что самое ужасное, не раз. Как ни крути, он знает, что я никогда не вернусь к ним, если заполучу новую книгу заклинаний. Он всегда знал, в чем заключаются мои приоритеты.

– Я делаю это для тебя, а не для себя, – сказал он, подмигивая. – Ты находишься в Зарлоре, Королевстве Беззакония. А это еще более веская причина вернуться в мою гостиницу. Никто из Черной Крови не побеспокоит тебя, если увидят простого мужчину, прогуливающегося со своей беременной женой, – кстати говоря, ты всегда выглядишь привлекательно с беременным животиком.

По позвоночнику пробегает дрожь от мысли о том, что я когда‑нибудь буду растить ребенка в такой политической обстановке.

– Терпеть не могу детей.

Я хочу вышвырнуть из головы все мысли о своем прикрытии. Особенно учитывая то, что моя мать – показательный пример того, какой матерью быть не следовало бы. Это одна из многих причин, по которым я ненавижу маскировку с беременным животом, но из всех уловок, описанных в книге, эта, безусловно, лучшая. Многие в Зарлоре перестают видеть в тебе личность, как только замечают выпуклость в районе твоего живота. По правде говоря, если и есть что‑то, что я ненавижу больше детей, так это мысль о том, что какая‑либо часть моего тела снова окажется в опасной близости от Венсена.

– Это было давным‑давно, и мой язык никогда больше так не поступит, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Это твоя любимая гостиница. Помнишь, мы пробовали… – начинает говорить он, но я резко затыкаю ему рот, прежде чем он успевает произнести еще хоть слово. Я услышала звук поскрипывающих деревянных досок под медленными тяжелыми шагами.

Здесь кто‑то есть. Должно быть, они учуяли кровь.

Чертов Венсен.

– Бежим, – шиплю я.

Мы вихрем подхватываем свои сумки со стола, стараясь не издать ни единого звука. Я на носочках подбегаю к задней двери – бессмысленная попытка выскользнуть незаметно, когда Венсен просто опрокидывает кувшин, пытаясь добраться до выхода.

Мое сердце неистово барабанит в груди, скрип становится громче. Еще отчаяннее. Еще сумбурнее. Он там не один.

Ну не могу я допустить, чтобы меня поймали… так. Я не позволю этой крылатой особи мужского пола стать причиной моей кончины.

Он распахивает дверь и выскальзывает наружу, не удостоив меня даже взглядом. Шаги приближаются, и я ускоряюсь. Моя кожа встречает дуновение влажного воздуха, когда я выхожу за дверь, смирившись с тем, что сделать это беззвучно уже не удастся, и захлопываю ее за собой.

Под моими ботинками хрустят песок и камни, когда я проскальзываю в проулок и несусь со всех ног в противоположном от Венсена направлении. Я не оборачиваюсь. Дверь с грохотом распахивается как раз в тот момент, когда я выбегаю на главную улицу. Я хочу посмотреть. Я хочу знать, кто это был и чего они хотели. Но я не могу позволить им увидеть мое лицо. Никакая маскировка не сработает, если они узнают меня.

Я тянусь к сумке, прощупывая контур книги. Даже сквозь ткань я чувствую гул ее мощи, но не могу утверждать наверняка, прекрасная ли это мелодия или пронзительный вопль. Это ненужный отвлекающий фактор от непосредственной угрозы мне.

Отдергивая руку и закидывая ремешок на плечо, я вливаюсь в поток мирных граждан, направляющихся к рынку. Я проглатываю комок в горле, вживаясь в образ беременной девушки.

Я слышу, как позади меня на улице раздается топот, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не обернуться и не посмотреть, кому почти удалось схватить меня. Замедляя шаг и придерживая подушку под платьем, я пытаюсь войти в роль, морщась от того, как сырая ткань прилипает к моей коже, впитывая пот.

Я напрягаю все свои чувства, прислушиваясь к звуку их шагов и учащенному дыханию. Я слышу, что они стоят там, выискивая в толпе меня. Нас.

Направляясь к ближайшей продуктовой палатке, я мельком бросаю взгляд на рогатого мужчину и бросаю ему в руку монету, покупая то, что он продает.

«Не оборачивайся», – напоминаю я себе, ощущая ломоту каждой клеточкой своего тела, мечтая взглянуть хотя бы краем глаза. Ничего ведь не случится, если я обернусь разок?

Рогатый владелец ларька сует мне в руку что‑то теплое и поворачивается к покупателю рядом со мной.

– Лепешку с бараниной, – клекочет ему смахивающий на коршуна мужчина.

TOC