Таинственный незнакомец
– Как вы только что убедились, – продолжала Гаррет, – мне не составило труда наказать этого парня, а потом я смогла бы одолеть и двух других.
– Нет, не смогли бы, – спокойно заметил он.
Гаррет почувствовала, как закипает.
– Я училась биться на шестах у самого лучшего в Лондоне мастера по фехтованию. Я знаю, как уложить наземь нескольких противников одновременно.
– Вы допустили ошибку.
– Какую еще ошибку?
Рэнсом забрал у нее штык, убрал в кожаные ножны, повесил их себе на пояс, и только потом ответил:
– После того как вы выбили оружие у него из рук, нужно было отбросить штык подальше. Вместо этого вы наклонились за ним и при этом повернулись к остальным спиной. Они накинулись бы на вас, если бы я не вмешался. – Оценив состояние двух истекающих кровью солдат, детектив обратился к ним: – Если вы оба только дернетесь, я оторву вам яйца и разбросаю их по Флит‑стрит.
Сказано это было легкомысленным тоном, но серьезность намерений не вызывала сомнений. Солдаты застыли, а Рэнсом повернулся к Гаррет.
– Фехтовать на шестах в учебном классе и биться на улице не одно и то же. Мужчины, подобные этим… – Он коротко взглянул на солдат, лежавших на мостовой. – Такие не будут церемонно ждать, когда вы нанесете свой очередной выпад. Они действуют быстро и синхронно. Как только один из них добрался бы до вас, ваша трость стала бы бесполезной.
– Совсем нет, – энергично возразила она. – Сначала я ткнула бы его концом трости, а потом отправила бы на землю с одного крепкого удара.
Детектив отошел на расстоянии вытянутой руки и пристально оглядел ее с головы до ног. Гаррет полностью владела собой, однако почувствовала, как нервы моментально среагировали, посылая сигнал опасности. Она пока не понимала, как ей вести себя с Этаном Рэнсомом, который не был похож на обычного мужчину: его словно изначально создали как оружие – гибкий, крепкий, мускулистый, даже стоя на месте, он излучал взрывную силу.
– Попробуйте сделать это со мной, – мягко предложил Рэнсом, и их взгляды встретились.
Гаррет захлопала глазами от удивления.
– Вы хотите, чтобы я ударила вас тростью? Сейчас?
Рэнсом коротко кивнул.
– Мне не хочется нанести вам увечье. – Она все еще колебалась.
– Вы и не… – начал он, и тут Гаррет удивила его неожиданным выпадом.
Однако детектив оказался так же проворен: ушел от удара, а затем ухватился за трость посредине и, резко дернув ее на себя, заставил Гаррет потерять равновесие. Она замерла, почувствовав, как одной рукой Рэнсом обхватил ее за талию, а другой отобрал трость, причем с такой легкостью, словно разоружать людей было для него детской забавой.
Задыхаясь от злости, Гаррет вдруг поняла, что тесно прижимается к мускулистому телу, состоявшему сплошь из крепких, словно вырезанных из дерева мышц, и испытала абсолютную беспомощность.
Возможно, виной всему был участившийся пульс, потому что ею вдруг овладело незнакомое ощущение – мягкий покой, который развеял все ее мысли и лишил осознания того, что происходило вокруг. Мир исчез, был только этот мужчина у нее за спиной, чьи грубые руки обнимали ее. Она закрыла глаза, воспринимая лишь слабый цитрусовый аромат его дыхания, то, как вздымается его грудь, а еще неистовый стук своего сердца.
Детектив тихо хмыкнул, и очарование тут же исчезло. Пытаясь вырваться из крепких объятий, Гаррет с жаром произнесла:
– Не смейтесь надо мной!
Рэнсом, убедившись, что она твердо стоит на ногах, осторожно отпустил ее, а потом подал трость.
– Я и не собирался. Мне просто понравилось, как вы застали меня врасплох. – Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. В глазах его плясали черти.
Щеки Гаррет были красны как маки. Ее не оставляло чувство, что их объятие до сих пор не разомкнулось. Это ощущение словно отпечаталось на коже.
Рэнсом достал из кармана жилета маленький серебряный свисток и три раза пронзительно свистнул.
Гаррет решила, что он вызывает дежурного констебля, и поинтересовалась:
– Вы не пользуетесь полицейской трещоткой?
Ее отец, который когда‑то патрулировал район Кингс‑Кросс, всегда носил с собой официально разрешенную деревянную трещотку. Чтобы поднять тревогу, следовало взяться за ручку и раскручивать трещотку до тех пор, пока деревянные пластины в ней не начинали издавать громкие звуки, похожие на хлопки.
Рэнсом покачал головой.
– Трещотка вещь громоздкая. Кроме того, мне пришлось сдать ее, когда я ушел из полиции.
– Так вы больше не служите в столичной полиции? – заинтересовалась она. – Тогда на кого вы работаете?
– Официально я не работаю.
– Однако вы делаете какую‑то работу для правительства?
– Да.
– В качестве детектива?
Рэнсом замялся, а потом после долгой паузы произнес:
– Иногда.
Гаррет прищурилась: ей стало интересно, что это за работа такая, которой не может заняться регулярная полиция.
– Ваша деятельность законна?
В густеющей темноте сверкнула его усмешка.
– Не всегда, – признался он.
По улице к ним спешил констебль в синей униформе. В руке он держал фонарь с большим выпуклым отражателем, который называли «бычий глаз».
Это был внушительного вида мужчина с коротким носом и красным, покрытым бисеринками пота лицом.
– Констебль Хаббл к вашим услугам. Это вы подняли тревогу? – вопросил страж порядка, внимательно разглядывая Рэнсома из‑под козырька шлема.
– Я, – ответил тот.
– Ваше имя?
– Этан Рэнсом, бывший полицейский. Когда‑то я служил в дивизионе К[1].
Глаза констебля округлились.
[1] В XIX в. Лондонский полицейский округ был разделен на двадцать два дивизиона, обозначаемых буквами английского алфавита. – Примеч. ред.
