Тайные тропы

Разин – коллекционер. Но не тот, который собирает, к примеру, картины, созданные во фламандской манере, или античные монеты, нет. Коллекция Разина формируется из редкостей, скажем так, мистического толка, то есть таких, которые на обычном аукционе или в типовой антикварной лавке не купишь. Нет, случаются иногда забавные ситуации, когда люди сами не знают, чего продают, но это, скорее, случайности, чем закономерности. К тому же и оценщики не всегда в полной мере осознают, что именно им принесли, оценивая предложенные вещи как обыкновенные украшения или предметы быта.

Но такое, повторюсь, случается крайне редко, не в последнюю очередь от того, что не так и много по‑настоящему серьезных артефактов в свободном обороте находится. Это в сериалах, снятых в жанре «городское фэнтези» их бог весть сколько по рукам ходит, аж целые хранилища под них приходится выстраивать. А на деле все не так. Многие вещи, которые коллекционеры между собой называют «предметами силы», просто не дошли до наших дней, потому что были уничтожены или утрачены навсегда по тем или иным причинам. Возьмем, например, золотые пластины, на которых изображен древнеегипетский символ «Уаджет», он же око бога Гора. Всего их было четыре штуки, и находились они во владении могущественных жриц, служивших богиням Уаджит, Мут, Баст и Хатхор, коих сильно уважали во всем том же Древнем Египте. Если верить преданиям, то время от времени четыре жрицы собирались вместе в храме уже тогда заброшенного, а сейчас и вовсе затерянного города и проводили там некий ритуал, после чего получали возможность побеседовать с небожителями. Пластины же выполняли роль ключа, который открывал дверь из нашей реальности в другую. И если верить источникам, то данную манипуляцию можно повторить даже сейчас, при условии, что будут найдены наследницы жриц по крови, тот самый город, тот самый храм и четыре пластины со знаком ока Гора.

Чушь? Да нет. На самом деле только вопрос времени и денег, я видел, как люди заморачивались куда более кручеными проектами, а в некоторых даже сам участвовал. И тут все разрешимо, кроме одной детали – одну из четырех пластин добыть положительно невозможно, поскольку она находится на дне Атлантического океана, где‑то среди обломков «Титаника». Одним из пассажиров злосчастного рейса являлся некто лорд Кентервиль, который вез на выставку в Нью‑Йорк саркофаг с мумией трехтысячелетней давности, а если конкретнее – жрицы, на груди которой, собственно, и покоился данный артефакт. В результате судно ушло под воду вместе с кораблем, лордом, большей частью команды, оркестром, рукописью Омара Хайяма и всем остальным, в том числе и заветной пластиной.

Время от времени я читаю в сети сообщения о том, что какие‑то авантюрно настроенные граждане пытаются добраться до останков «Титаника», и всякий раз думаю о том, что зря они это затеяли. Океан никогда не отдает свою добычу, особенно если та сама не рвется обратно к людям, зато он может забрать жизни тех, кто нарушил его покой. А может, и не он, а кто‑то другой. Или что‑то другое.

Я к чему? Вот, пожалуйста – артефакт известный, описанный в документах, не секрет, где он находится, а толку с того?

И таких потухших искорок в мировой истории тысячи. Амулеты и перстни, фолианты и свитки, клинки всех размеров и видов, от кинжалов до фламбергов, десятками исчезали с лика Земли, причем делали они это когда со своими владельцами, а когда сами по себе. Артефакты плавились на кострах инквизиции и в домах, подожжённых истово верующими горожанами, горели синим пламенем на аутодафе, их разбивали на наковальнях освященными по обряду молотами или они просто становились добычей разбойников, которые закапывали их в землю невесть где и невесть когда. Впрочем, в последнем случае какие‑то шансы на то, что давно сгинувшая вещичка вдруг мелькнет на коллекционерском небосводе, остаются, но не сильно великие. Старый клад, в котором лежит серьезный артефакт, вот так запросто не выкопаешь, тут нужен знающий профильный специалист.

Но кое‑какие предметы силы до наших дней все же добрались, и, как полагается, появились и те, кто эти осколки истории собирает, плюнув на то, что это, признаться, достаточно опасные игры. Никогда не знаешь, что в твой дом принесет вещь с историей и как тебе это аукнется после того, как ты станешь ее владельцем. Может, ничего не случится, а может, и прилетит какая нежданочка в виде проклятия или призрака, который повадится таскаться по твоему дому ночной порой, портя имущество и пугая обслуживающий персонал.

Впрочем, коллекционеров, таких как Разин, подобные нюансы абсолютно не смущают, ибо страсть к обладанию все новыми и новыми экземплярами в нем сильнее, чем инстинкт самосохранения. Собиратели все такие, и вот тут уже не столь важно, что именно они коллекционируют – бабочек, спичечные коробки, марки или реликвии вроде перстней давным‑давно умершего царя.

Впрочем, последних не так и много. В Москве, не считая Разина, я знаю троих. Есть еще два в Петербурге, один в Смоленске и парочка в Минске. Больно затратное хобби, абы кто его не потянет. Упомянутые ранее фламандцы и то дешевле обойдутся, даром что они предметы музейного уровня.

– И все‑таки, – сказал я, перед тем отпив глоток кофе из фарфоровой чашечки, – нынче ночью я проверил данный предмет. Вернее, это сделало мое доверенное лицо, но я при этом лично присутствовал. Все как положено – мерцает в лунном свете, внутри присутствует вот такой знак.

Разин взял листочек бумаги, на котором Модест Михайлович накануне изобразил увиденное им.

– Мессопотамия, без сомнений, – сообщил он мне, только глянув на него. – Почти наверняка какой‑то символ, связанный с Иштар. Вот все же как неисповедимы пути судьбы, Максим. Какой путь прошел этот камень, сколько всего он видел!

– Перстень, – поправил его я.

– Нет‑нет, ты все услышал верно, – рассмеялся Разин, вертя в пальцах предмет, о котором между нами шла беседа. – Оправа – всего лишь серебро, главная ценность в камнях, именно их и собирал Антиох Первый. А то, что вокруг них, так, обрамление.

Коллекционер нагнулся к столику и поставил на него украшение камнем вверх, придерживая его при этом пальцами.

– Вот, – он глянул на меня, – а после еще семьдесят пять перстней, один за другим, по кругу. И один, главный, в центре. Понимаешь, о чем идет речь?

– Догадываюсь, – ответил я. – Да и читал кое‑что по данному вопросу.

Интересно, а сколько перстней у тебя уже в копилке лежит? Пять? Десять? Больше? И есть ли там тот главный, о котором он упомянул? Да и вообще я бы не отказался глянуть на коллекцию Разина в целом, уверен, там присутствуют очень и очень интересные экземпляры.

Не исключено, кстати, что он до тайных свойств некоторых из них даже докопался. Ему ведь семьдесят с гаком, причем хорошим таким, а больше полтинника на глазок и не дашь. Хотя тоже, конечно, не факт. В наше время, когда медицина и пластическая хирургия на коне, при наличии денег можно себе запросто лишние двадцать‑тридцать лет выторговать. Да диеты, да здоровый образ жизни…

Но все же мне думается – не так все просто. Рассказывали мне, что Разин водит дружбу с кое‑кем из московских колдунов, может, те ему и пособили с особо интересными экземплярами из его собрания редкостей.