Там, где раки поют

– Разве что здорово задолжал кому‑то не из местных. Впутался в историю, а мы ни сном ни духом. Но чтобы отсюда столкнуть Чеза Эндрюса, сила нужна немалая. Непростое дело‑то.

– У меня есть кое‑кто на примете, – сказал Джо.

 

6

Лодка и мальчик

1952

 

Однажды утром в кухню зашел Па, свежевыбритый, в мятой рубашке с воротником на пуговках, и сказал, что едет автобусом в Эшвилл, по армейским делам. Он считал, что пенсию по инвалидности ему недоплачивают, и ехал разбираться, дня на три‑четыре. Прежде он никогда не говорил Киа, куда едет, зачем и надолго ли, и она, стоя рядом в куцых штанах на лямках, лишь молча глядела на него.

– Да ты у нас, оказывается, глухонемая, – буркнул он и вышел с веранды, хлопнув дверью.

Киа смотрела, как он хромает по дорожке, загребая левой ногой, и пальцы у нее сжимались в кулаки. Все ее бросают, уходят по дорожке прочь, один за другим. Когда он на повороте вдруг оглянулся, Киа подняла руку и замахала что есть силы. Пусть хоть что‑то его да удержит. Па махнул в ответ – коротко, небрежно, и на том спасибо. Ма ведь даже не обернулась.

Киа пошла к лагуне, где, сверкая на солнце крылышками, плясали над водой сотни стрекоз; дубы и густой кустарник окружали лагуну, нависая над ней, будто своды пещеры. Приблизившись, Киа остановилась как вкопанная – у берега на привязи покачивалась лодка Па. Уплыть бы на ней в болото – но отец узнает, отлупит ремнем. Или веслом, что стоит у двери, – Джоди окрестил его “милости просим”.

И все‑таки любопытство потянуло ее к лодке – металлической плоскодонке, на которой отец рыбачил. Киа ходила на ней сколько себя помнила, чаще всего с Джоди. Иногда он ей давал порулить. Она даже знала, как выйти извилистыми ручьями и протоками, сквозь водный лабиринт, к морю. Хотя океан был совсем близко, едва ли не сразу за деревьями, окружавшими хижину, на лодке сначала нужно было плыть в противоположную сторону – вглубь материка, через сплетение проток, тянувшееся много миль, прежде чем выйти к морю.

Но Киа в свои семь лет никогда еще не плавала одна. Лодка покачивалась на воде, привязанная хлипкой веревкой к бревну. На дне мусор, рваные сети, смятые пивные жестянки. Забираясь в лодку, Киа сказала вслух:

– Надо бензин проверить, как Джоди учил, чтобы Па не заподозрил, что лодку брали без спросу. – Она потыкала в отверстие ржавого бака камышинкой. – Наверно, хватит чуть‑чуть покататься.

Киа, под стать заправскому угонщику, огляделась, сдернула с бревна веревку и оттолкнулась веслом от берега. Облачко стрекоз бесшумно разлетелось перед ней.

Не в силах устоять, Киа дернула трос и отпустила, когда мотор затарахтел и повалил белый дымок. Она схватилась за румпель, слишком сильно выкрутила ручку газа, и лодку круто развернуло, мотор заскрежетал. Киа убавила газ, и лодка, пофыркивая, выровнялась.

“Если что не так, сбрось газ. На холостой ход”.

Чуть прибавив скорость, Киа обогнула поваленный кипарис – фр‑фр‑фр! – потом бобровую хатку. И, затаив дыхание, повернула к выходу из лагуны, еле видному из‑за кустов ежевики. Ныряя под низко нависающие ветви деревьев‑великанов, не спеша проплыла сотню ярдов, вокруг плюхались в воду с коряг черепахи. Киа плыла будто сквозь изумрудный туннель: внизу ковер из ряски, сверху зеленый свод. Деревья наконец расступились, и ее встретило высокое небо, густые травы, птичьи крики. Должно быть, так видит мир цыпленок, когда пробьет скорлупу, подумалось ей.

Киа двинулась дальше – тоненькая девчушка в лодке, – а впереди ветвились, переплетались бесчисленные протоки. “В сторону моря все повороты – левые”, – учил ее Джоди. Киа вела лодку вниз по течению бесшумно, малым ходом. В тростниках белохвостая олениха с олененком‑подростком пили из ручья. Оба встрепенулись, подняли морды, с которых капала вода. Киа не остановилась, чтобы не спугнуть их, этот секрет она усвоила, наблюдая за дикими индейками: не веди себя как хищник, и животные не станут вести себя как жертвы. Просто не обращай на них внимания, плыви себе мимо. Киа так и сделала, а олени стояли неподвижно, как две сосенки, пока она не скрылась за островком травы‑солянки.

Впереди лежала цепь темных лагун, окруженных дубами, и Киа вспомнила: в дальнем конце есть протока, что ведет в широкое русло. Несколько раз Киа упиралась в тупики и возвращалась, искала другой поворот. Старалась запомнить все приметы, чтобы не заблудиться. Наконец перед ней открылось русло – всюду, куда хватало глаз, синела вода, будто в нее опрокинулось небо с облаками.

Киа заметила, что вода в ручьях убывает, – значит, начался отлив. Когда вода отступит – а это может случиться в любую минуту, – часть проток исчезнет и она застрянет на мели. Придется плыть наперегонки с отливом.

Когда она огибала островок высокой травы, океан – серый, суровый, неспокойный – стал вдруг хмуриться. Волны сталкивались, исходили белой слюной, с ревом бились о берег, будто не знали, куда девать силы. А потом затихали, распластываясь пенными языками, – и так до нового всплеска.

Прибой будто дразнил ее, звал в открытое море, но без Джоди она не отваживалась выйти на простор, да и назад пора. В небе на западе выросли гигантскими свинцовыми грибами грозовые облака, того и гляди лопнут.

До той минуты поблизости не было ни души – ни людей, ни лодок, и Киа удивилась, когда вышла в большое русло, а там, в тростниках, – мальчик, в такой же ветхой лодчонке, удит рыбу. Придется пройти от него совсем близко, футах в двадцати. Волосы у Киа были спутаны, на замурзанных щеках дорожки от слез – настоящее дитя болот.

Ни полупустой бак, ни близкая гроза не пугали ее так, как встреча с человеком, тем более с мальчишкой. Мама учила старших сестер остерегаться мальчишек: если ты беззащитна, мужчины превращаются в хищников. Киа, кусая губы, думала: “Что же мне делать? Мне же его не обогнуть”.

Краем глаза она посматривала на мальчишку. Худой, золотистые вихры выбиваются из‑под красной кепки; постарше, лет одиннадцати‑двенадцати. Киа подплыла к нему с каменным лицом, а он вдруг улыбнулся тепло и открыто и притронулся к кепке – так кавалер приветствует даму. Киа слегка кивнула, поддала газу и прошла мимо, глядя перед собой.

Цель была у нее одна – скорей добраться до знакомых мест, но где‑то она, должно быть, свернула не туда и, дойдя до второй цепочки лагун, никак не могла отыскать протоку, что вела домой. Киа кружила и кружила возле корней дубов и зарослей мирта. В душу закрался страх. Все травянистые берега, песчаные косы, излучины казались теперь на одно лицо. Заглушив мотор, Киа поднялась, расставив пошире ноги, чтобы не упасть, вглядывалась в тростники, но ничего не увидела. Опустилась на сиденье. Заблудилась, и бензин вот‑вот кончится. Да еще и гроза надвигается.

И отцовскими словами стала она проклинать брата за то, что уехал. “Чтоб тебя, Джоди! Чтоб ты сгорел! Чтоб у тебя дым повалил из задницы!”

Лодку тихонько повлекло по течению, и Киа всхлипнула. Облака, сгущаясь вокруг солнца, неслись над головой – грозно, бесшумно, закрывая небо, отбрасывая тени на прозрачную воду. Того и гляди начнется гроза, но это еще полбеды. Если она припозднится, Па может вернуться и поймет, что она взяла лодку. Киа повернула назад: вдруг тот мальчик еще не ушел?