Танцующая-На-Гранях
Око мигнуло, и появилась картинка. Антрацитовая непроглядная темнота дышала, и казалось живой. Ни звука, ни шепота не раздавалось с экрана. Приглядевшись, Верховный Жрец увидел едва заметный радужный след, будто кто‑то невидимый тихо и осторожно пробирался сквозь дышащий мрак, стараясь не потревожить аспидно‑черное пространство вокруг себя.
Эр Наг Тэ задумался. Темноту он узнал. Вот такая – живая и страшная – обитала только в одном месте: в лабиринте осколочных путей. А значит, если судить по слабому мерцанию радужной ауры, кто‑то сейчас шел сквозь путаницу разбитых зеркальных осколков. И этим кем‑то вполне могла быть райна Эдассих. Маг не сомневался, что королева уже сбежала из‑под стражи и тайными тропами пробиралась в оазис Но‑Ха.
Жрец пригляделся внимательней, практически прижав напряженное лицо к странному экрану, но опасаясь при этом прикасаться к нему. Однажды, ради эксперимента, он заставил раба дотронуться до диска пальцем. В ту же секунду божественный цветок с мерзким хлюпающим звуком всосал в себя несчастную жертву, не оставив ни следа, ни крови, ни лоскута одежды. Как только раб сгинул, страшный цветок мигнул, издав звук, напомнивший жрецу сыто рыгнувшее чудовище. Спустя мгновение перед экспериментатором снова мерцал серебром идеально гладкий диск.
«Так и есть», – удовлетворенно хмыкнул про себя Эр Наг Тэ, отступая от страшного божественного Ока. – «Эдассих сбежала от короля и устремилась прямо в ловушку!»
Но улыбка быстро сползла с его лица. Почему чаша не показала ему ответ на его вопрос? Или Эдассих – это и есть искомый ответ? Но как? Райна из рода Нападающих гиен не может быть Золотым драконом! Или может? В ту далекую ночь, когда умирала Альфа драконов, родилась одна девочка. Во всяком случае так заявил ему подкупленный слуга.
Или же старая рептилия сумела его обмануть? Невозможно! Ведь он сам лично отравил альфу редким ядом, который с таким трудом лестью и хитростью выменял у повелителя бездны Аббадона в обмен на… Жрец скривился, отгоняя неприятные воспоминания. Если все пойдет по плану, повелитель ничего не получит. А будет настаивать на сделке, так и вовсе останется без рогатой головы и без права на возрождение.
Мужчина вновь вернулся к своим мыслям. Если яд альфа приняла уже после того, как в родильной комнате раздался писк малышки, а сама девчонка сразу после рождения непостижимым образом исчезла не только из апартаментов, но и из радужного мира, тогда почему Око Ириды ранее не указывало на принцессу западного королевства Эдассих как на золотого дракона? Что произошло? Или чаша сошла с ума? Закончился срок годности? Может, нужны жертвы?
Верховный Жрец так и не нашел ни в одном из известных ему миров За‑Гранья никакой информации о странном подарке от сикхи. Оком Ириды старая дракайна называла чашу лишь по аналогии с глазным яблоком и со слоями желейной массы. Их было семь и по цвету они соответствовали радужным полоскам.
Или все‑таки старая интриганка‑альфа умудрилась обмануть его, Эр Наг Тэ? И девочек родилось две. Одну из них драконья карга пристроила бездетному райну западных островов, а вторую сплавила неведомыми путями на землю, спасая от него, Верховного жреца.
Легенды гласят, что без своего Хранителя крови дракону трудно противостоять хитросплетениям человеческой лжи и подлости. Вот яд и подействовал мгновенно. Когда же был жив Хранитель, альфу драконов ничто не брало. Драконьего мужа жрец благополучно убрал чужими руками. И столько лет внушал райне Эдассих, что подобную магию крови необходимо уничтожать на корню. Почему же ни один амулет не указал на близость дракона за столько лет? Что за странная магия хранила принцессу от его замыслов? И почему только сейчас Око Ириды показало ему истину?
Мысли взламывали черепную коробку, разрывая мозг на тысячи острых иголок.
«Вернемся к нашим баранам», – Эр Наг Тэ аккуратно опустил в чашу еще один драгоценный камешек и, не дожидаясь, когда диск исчезнет в глубине чаши, развернулся и стремительно покинул зал Безвременья.
Меж тем диск колыхнулся, словно вздохнул глубоко, и распался на много сотен маленьких серебристых лепестков, покрытых по краям едва заметно шевелящимися ворсинками. Лепестки рассыпались в разные стороны, но наткнулись на невидимую преграду, окружавшую чашу по краям. Жадно исследовав препятствие, с едва слышимым вздохом разочарования листики дружно отпрянули от защитной стены и закружились в вихре танца.
Все быстрее и быстрее по кругу неслось расплавленное листовое серебро. Уже не разобрать ни лепестков, ни шерстинок – все слилось в единый вихрь. Око Ириды мелко задрожало, внутри чаши желеобразная масса начала подниматься по невидимым стенам. Добравшись до верхушки и полностью облепив защитный купол, субстанция замерла, а затем в мгновение ока схлопнулась, словно две ладони ударили друг о друга, мощным хлопком оборвав бешеный танец лепестков. И тут же обрушилась тягучим водопадом в чашу. Через мгновение Око Ириды безмятежно застыло в своей колыбели. В зале Безвременья воцарилась тишина.
* * *
Такого страха Эдассих не испытывала никогда. Пробираясь знакомой тропой в лабиринте, райна еле сдерживалась, что бы не заорать от ужаса. Дважды она добиралась сквозь осколки зеркал За‑Гранья в оазис Но‑Ха, но оба раза впереди шел дядя Эр Наг Тэ и было не так страшно. Шагать след в след за дядей в жуткой темноте, мысленно держась за магическую привязку, намного легче, чем двигаться одной, нащупывая тропу дрожащими ногами.
Липкие объятия ужаса доводили сердце до судорог, хотелось глубоко и шумно дышать, успокаивая сердечный ритм. Но на любой шум чутко и резво реагировала темнота. И тогда райне казалось, что на нее смотрят миллионы голодных глаз и вот‑вот в ее тело вопьются острые клыки, чтобы высосать не только кровь, но и душу.
Хотелось подхватить подол платья и бежать бегом в спасительную красоту оазиса. Но приходилось сдерживать мысли и желания, прогонять перепуганные мысли и мелкими шажками пробираться к цели, время от времени закрывать глаза и вглядываться в слабый серебристо‑голубой отблеск рисунка дорожки, извивающейся под ногами.
Видеть призрачный причудливый узор осколочного пути давалось не всякому. Ей как Верховной жрице Ананты повезло дважды: сначала увидеть путь впервые и пройти по нему помог дядя. Затем Эдассих научилась видеть прерывистый пунктир тропы в лабиринте самостоятельно.
С того момента, как она стала подкармливать своей кровью празмею Ананту, ей начало открываться многое из того, что знали когда‑то верховные жрица культа богини. Но после начавшихся гонений и официального запрета культа Ананты тайные знания частично были утрачены, частично позабыты, что‑то сгорело от рук сумасшедших фанатиков.
Предыдущей жрице удалось спрятать несколько сот рукописей и старинных книг в пещерах глубоко в горах западного королевства. Начиная свой путь служительницы в Храме Ананты, Эдассих на правах принцессы имела доступ к запретным знаниям. Старая жрица благоволила к ней и готовила в преемницы. Выйдя замуж за райна Гримиума и став Верховной жрицей, королева тайком от мужа обустроила под башней дракона домашний алтарь божественной змеи. Перевезла туда библиотеку и начала экспериментировать с полученными знаниями.
По молодости лет и романтичности натуры райна Эдассих стала жрицей культа Ананты. Отец на увлечения единственной дочери и наследницы смотрел сквозь пальцы. Муж, как выяснилось вчера, тоже обладал достаточными знаниями о тайной жизни своей жены‑королевы. Но не мешал ей, считая блажью и развлечением ее занятия. Когда Эдассих выяснила, что полученная власть лишила ее возможности рожать детей, сначала впала в отчаянье.
