Тень из сновидений. Часть I

– Ты про ту банду? – уточнил Эдвард, сняв с плеч рубашку, оставаясь в белой футболке и не снимая платка, закрывающего всю шею.

– Неа, про наших детишек. Я вообще не понимаю, зачем Стейси приказал следить за бандой придурков. Они ровно в таком состоянии, про какое я врал с утра.

– Только не надо никому рассказывать об этом, – строго напомнил Эдвард. Оставив ботинки на полу, он лег на кровать в брюках и футболке и устроился затылком на подушке.

– Я хоть и псих, но могу обидеться, – Стивен снизил тон и ухмыльнулся: – Скажи, а неплохо я подвел разговор к самой сути? А то вы бы еще долго ходили как пингвины вокруг да около…

– Стейси до тебя вполне доступно донес, что ты прошелся по охрененно тонкому льду, едва все не испортив.

– А я все равно думаю, что мое заявление было как раз кстати, – Стивен слегка покачнулся на стуле. Он самодовольно улыбался, продолжая кичиться своей выходкой.

– Ясно. Я спать, – предупредил Эдвард, после чего закрыл глаза.

– Когда я остаюсь в тишине, эти голоса становятся громче, – произнес тихо Стивен, разглядывая заполненную автомобилями стоянку. Не прошло и минуты, как он заскучал.

– Ну, вот и разговаривай с ними, – отозвался глухо Эдвард, не открывая глаз и не поднимая головы от подушки, начиная чувствовать раздражение, что именно ему пришлось делить ограниченное пространство вместе с этим сумасшедшим.

– Эти голоса мне говорят, что либо наш наниматель находится по тем координатам, либо он уже с нами, – вполне серьезно высказал Стивен.

– Фрост сказал, что вероятность последнего крайне мала. Ни один не похож на того, кто нанял бы нас. Они еще дети.

– Тогда почему их не двое? – оглянулся Стивен. – Почему с ними еще кто‑то? Мы вообще не должны за ними всеми присматривать. Договоренность была только о двоих.

– Ты прекрасно слышал, что с ними какая‑то хрень сотворилась. Факты подтвердились: личностей под их именами не существует. Разберемся с ними, когда прибудем на место. И почему их четверо в том числе. Может, наниматель еще свяжется с нами.

♡ ♡ ♡

Алекс со вздохом опустил телефонную трубку, заказав в номер пол‑литра наиболее достойного крепкого алкоголя, что нашлось в баре. Он нисколько не сомневался в том, что, когда Джеймсу выставят счет, он сразу догадается, кто именно решил порыться в его карманах.

Но это были его деньги. Снятые со счета, который был открыт еще много лет назад его родителями для того, чтобы Алекс смог приобрести себе собственную квартиру или дом. С того же счета он оплачивал свое обучение в университете. Те же деньги перевел на счет матери Полковника Джеймса Стейси. То, что оставалось, собирался перевести после того, как они встретятся и будут решать, как именно построят защиту вокруг Эммы и Макса. Но потом случилось то, что случилось. Их всех забыли, в том числе и Полковник Стейси, а счета оказались обнулены.

Алекс без укора со стороны своей еле живой совести сообщил официанту, что принес в номер арманьяк, что оплатит утром гость из одиннадцатого номера, где и находился Стейси.

Как только они вернулись после небольшой прогулки, Виктория отправилась в ванную. Закрыла дверь, повернув замочек золотого цвета и осмотрелась в маленькой комнате с розоватой плиткой. В самом номере стоял специфический запах чистящих средств, в пустом шкафу, где на вешалке она оставила ветровку, пахло полиролем, а в ванной через вентиляцию просачивался запах сигаретного дыма с улицы. Все вместе создавало терпкий букет, напоминающий о чем‑то взрослом.

Но девушка себя таковой назвать не могла. На глаза навернулись слезы, когда она стала снимать с себя одежду. Посмотрела в зеркало на отражающиеся фиолетово‑синие ребра, которые не болели, но вид был пугающий. Она всхлипнула, задрожав прикушенной губой, болезненно вспоминая о доме. В один момент она потеряла все, и растерялась; ее постигла бы самая печальная участь, если бы не ее товарищи по общей беде, решившие взять ее с собой. Несмотря на то, что они в одинаковом положении, они справлялись куда лучше, нежели она.

Включив воду, она встала под душ и закрыла глаза. Провела ладонями по животу, нанося мыльную пену, а через секунду вздрогнула от звука закрываемой двери. Выглянула из‑за перегородки и убедилась, что это была дверь не в ванную. Однако глаза больше не закрывала.

Мысли о настоящем перемешались с воспоминаниями о доме, о любимой маме. Мешая слезы с водой, проводя ладонями по пылающим щекам, девушка с щемящей болью в груди вспоминала теплые объятия с мамой, как каждый раз желала запечатлеть их навсегда, продлить каждый момент на чуточку дольше. Но все равно этого оказалось недостаточно.

Она обернулась в мягкое полотенце и подумала об Алексе. Объятия с ним тоже похожи на что‑то близкое и безопасное, как дом. Она задалась вопросом о том, как ему удается с холодным сердцем относиться ко всему. И решила брать с него пример, поступая так же, как и он, раз судьба оказалась благосклонна к ней и свела с таким сильным человеком, который мог бы оказать на нее большое влияние, вылепив из нее настоящую личность.

Алекс сидел на заправленной кровати в окровавленной футболке с толстовкой в руках. Встретился взглядом с девушкой, только что покинувшей ванную, распространяющей по всему номеру нежный аромат ванили. Она была в одежде несмотря на то, что только что приняла душ. Он поднялся, оставил толстовку на спинке стула, собираясь тоже смыть с себя весь этот день.

– Разденься, – произнес Алекс, не задумываясь о том, как прозвучал этот призыв. На самом деле, он хотел предложить девушке со всеми удобствами занять кровать, когда сам бы провел эту ночь бодрствуя. Но из‑за усталости его мысли о настоящем слишком хрупко цеплялись друг за друга и донести полное предложение он был просто не в состоянии.

Виктория вскинула на него удивленный взгляд, устроившись на кровати со стороны окна. С несколько секунд будто оценивала, не зная, всерьез ли он это сказал. Следом возникла мысль, подходящее ли для подобного время. И только конечная была о том, должна ли она вообще проводить время с человеком, который не признавался ей ни в чем, не обозначал для уверенности и спокойствия их обоих границу их отношений. Даже после всего случившегося она не изменила своему мнению о нем: она в него влюблена. И эти чувства двигали ее поступками до сих пор.

Но ему будто казалось лишним произносить столь громкие слова вслух. Его внимание к ней различалось в особом заботливом обращении. Ее защите и установлению безопасности. Как бы сильно она ни мечтала однажды испытать искреннюю и большую любовь, все же должна была признать, что не могла не допустить его двойственное отношение. Хорошее в нем играло куда большее значение. И если у него возникло желание проводить с ней время до вступления в обязывающие отношения, то она решила приложить все силы, чтобы у него осталось это желание. И со временем, может, оно перерастет в нечто большее.

Ее взгляд потеплел. Она посмотрела на него с чистым и высоким чувством, возрождающимся в ней подобно рассвету. С самой нежной и доброй влюбленностью, делающей ее зеленые глаза блестящими и особенно красивыми.