Тень у порога

– Точно! В девятнадцатом веке подобные альбомы были почти у каждой барышни, часто они передавались от матери к дочери. Сначала это были довольно увесистые томики, но со временем они становились все деликатнее, чтобы в конце концов помещаться в дамской сумочке. Барышни носили их с собой, а часто специально собирались вместе, чтобы погадать на любовь и удачное замужество.

– Суженый мой, ряженый, приди ко мне ужинать, – начала я.

Василий Кузьмич, поставив чашку на стол, поднялся и подошел к старинному секретеру. Отпер его ключом и достал альбом красного бархата с вышитыми золотыми нитями вензелями.

– Открой на любой странице, – предложил он.

Я провела рукой по огрубевшей от времени обложке и распахнула альбом. На пожелтевшей странице был аккуратно наклеен гербарий. Три листочка зеленого, красного и бордового цвета, перевязанные тончайшей алой нитью.

– Лоза виноградная, Джеват Кара, – без труда прочитала я то, что было каллиграфически выведено в правом нижнем углу.

Внутри меня что‑то щелкнуло. Будто кто‑то нажал на выключатель. Но, кроме щелчка, ничего не случилось ни внутри, ни снаружи: свет не погас и не включился, стены не раздвинулись, обнажая потайной ход. Кузьмич продолжал увлеченно рассказывать:

– В полнолуние, на церковные праздники и, конечно, в святочную пору барышни собирались вместе и вот так, случайным образом, открывали альбомы друг друга, чтобы получить предсказание.

– И что это должно означать? Истина в вине? – попыталась пошутить я.

– А это уж как ты решишь, – пожал плечами Василий Кузьмич.

В этот момент раздалась трель переговорного устройства. Старик нажал на кнопку, и в магазин вошли двое пожилых мужчин в очень похожих длинных серых пальто. Почти одновременно они сняли головные уборы, и я убедилась, что не раз видела их здесь. Василий Кузьмич пошел навстречу постоянным клиентам.

Я допила чай, поставила чашку на блюдце и хотела было откланяться. Уже сделав шаг в сторону двери, все же вернулась к столу, сфотографировала страницу с гербарием на свой телефон и захлопнула альбом.

До назначенного времени оставалось полчаса. Я, конечно, могла бы полистать альбомы уездных барышень, но все же решила направиться в жилую часть дома. Не зря же Димка велел не опаздывать.

Я явилась первой, чем немало удивила Лионеллу. Старушка ничего не сказала, но ее вскинутые брови были красноречивее любых слов.

– Как поживаете?

– Чудесно, спасибо. Хозяин скоро будет, можете пройти в столовую, – помогая мне снять пальто, великодушно предложила Лионелла.

Она бесшумно направилась по коридору, а я не удержалась и показала ей в спину язык. Уж не знаю, какой я буду в старости, но надеюсь, что вредности во мне будет чуть меньше.

В столовой с прошлого моего визита ничего не изменилось. Разве что цветы в вазе посреди огромного стола были другие – темно‑фиолетовые гвоздики. Я подошла к камину – сегодня он был разожжен, дрова почти догорели. Я глянула в сторону дровницы с поленьями и убедилась, что она полна. Можно, конечно, подкинуть парочку поленьев, но лучше дождаться Лионеллу. Не хватало еще навлечь на себя ее гнев.

С кухни доносился пряный мясной аромат. Я с трудом преодолела искушение заглянуть в святая святых старухи. Такую выходку мог себе позволить разве что Вадим. Почему‑то его присутствие в кухне домоправительницу не смущало. В конце концов, я вышла в коридор и направилась к уборной, чтобы помыть руки перед ужином.

– Лена, – услышала я голос Димки, когда закрывала за собой дверь.

Он шел мне навстречу и улыбался, как школьник, только что получивший пятерку. Я распростерла руки, и мы обнялись. Выглядел он так, будто не спал двое суток, при этом не расчесываясь и не переодеваясь. Взлохмаченные светлые пряди торчали в разные стороны. Джинсы потерты и помяты настолько, что я с минуту пыталась решить: так задумал дизайнер или это издержки образа жизни Поэта. Он поймал мой взгляд и радостно объявил:

– Зато свитер чистый.

– Это ты Лионелле расскажешь, – подмигнула я, и мы направились в столовую.

Старушка сервировала стол. Она степенно подняла взгляд на Димку, не спеша приблизилась к нему и тихо, но очень настойчиво проговорила:

– Отглаженная сорочка висит в вашей комнате, молодой человек.

Старушенция продолжила раскладывать приборы, не обращая на меня никакого внимания. Димка шумно вздохнул и направился к двери. Он знал – спорить бесполезно.

Часто во время расследований мы из соображений удобства, безопасности и оперативности все вместе жили в доме Бергмана. Поэтому «своя» комната была не только у Димки, но и у остальных членов команды, включая меня. Я с тоской подумала о высокой резной кровати с огромным матрасом. Моя спина очень скучала по нормальному ложу. Все‑таки раскладушка, пусть и довольно удобная, не самая лучшая подруга для позвоночника.

Я хотела было предложить Лионелле помощь, заранее зная, что она откажется, но дверь в столовую скрипнула. Я подумала, что вернулся Димка, но, обернувшись, увидела Максимильяна. Он стоял в дверном проеме и был неотразим. Собственно, подобным образом он умудрялся выглядеть при любых обстоятельствах. Сейчас на нем были брюки и домашняя рубашка серо‑фиолетового оттенка. Я поймала себя на мысли, что она отлично сочетается не только с его черными локонами, но и с букетом на столе.

– Рад видеть тебя.

Как только он это произнес, раздался треск в камине. Такой неожиданный и громкий, что я невольно вздрогнула. Посмотрела в сторону огня и с удивлением заметила, что Лионелла успела подкинуть дров.

– Я тоже, – не стала я лукавить.

Тут за спиной Максимильяна появился Димка. Зная характер старушенции, он надел не только сорочку, но и брюки. Смотрелось это все на нем чужеродно, но чего не сделаешь ради сохранения собственных нервных клеток и удовольствия Лионеллы.

– Так‑то лучше, – чуть слышно произнесла она, при этом не отрывая взора от накрахмаленной салфетки, которую в данный момент водружала по центру одной из тарелок тончайшего фарфора.

– У нас сегодня особенный повод? – спросила я, когда домработница, наконец, скрылась в кухне.

– Мы не виделись больше недели. Разве это не достаточный повод? – Максимильян отодвинул стул, чтобы я могла сесть.

– Вполне, – пожала я плечами.

Старинные часы на камине пробили шесть. Димка устроился по правую руку от меня, Бергман сел во главе стола. Я с облегчением заметила, что стол накрыт еще для одного гостя. Значит, Клим тоже должен к нам присоединиться.

Димка с упоением рассказывал о какой‑то новой базе контактов, которую ему удалось то ли взломать, то ли где‑то раздобыть. Я улыбалась, не понимая и половины того, что он говорит. Компьютеры и все, что с ними связано, – его работа, хобби, страсть, и, кажется, они занимают почти все его время. Оттого, наверное, с личной жизнью у него не складывается.