Тонкая грань

1

 

 

Проникнуться симпатией к Ковингтону Аллана не смогла бы заставить даже угроза падения на город ядерной бомбы. Проходя мимо перевернутых мусорных контейнеров и промокнув под дождем до нитки, он больше не пытался прибавить шаг. Ботинки хлюпали по лужам, брызги от которых периодически попадали на прохожих. Приспустив на плечо старый, потрепанный, но любимый рюкзак, Аллан достал ключи и, прокрутив их на пальце несколько раз, открыл железную дверь подъезда.

Вместе с запахом мочи, глядя своими блестящими, как фонари, глазами, к нему высыпали несколько их обладателей. Мерзко серого, крысиного цвета коты давно отравляли существование жителям многоэтажки – впрочем, как и их хозяйка, ополоумевшая женщина, сделавшая из своей квартиры питомник и тем самым превратившая жизнь первых трех этажей в сущий ад. Стараясь вдыхать как можно реже, Аллан несколько раз нажал на кнопку лифта.

– Чертовы наркоманы, – выругался он, будучи уверенным, что кто‑то из покупателей Ларри вновь взломал лифтовую, утащив оттуда недавно установленное оборудование.

Живя на пятом из двенадцати этажей, Аллан мог лишь неискренне посочувствовать обладателям мест под крышей, если там, конечно, вообще кто‑либо живет. Ему никогда не доводилось подниматься выше седьмого. Обитание в одном из худших районов города, где число убийств превышает рождаемость, научило Аллана не совершать многих вещей и пытаться быть как можно менее заметным.

Поднявшись на свой этаж, он ненадолго задержал взгляд на разрисованных стенах. После нескольких поворотов ключа дверь с протяжным скрипом открылась. Хлопнув рукой по стене, Аллан промахнулся мимо выключателя, поэтому повторил хлопок с двойной силой. Тусклый свет потрескивающей лампочки лениво расползся по коридору.

После поступления Аллана в колледж его родители переехали в другую квартиру, избавившись от обузы в лице сына. Даже кот сбежал, хотя, пожалуй, его стоило периодически кормить. Всякий раз Аллан надеялся увидеть его среди тех, что живут на первом этаже, и все‑таки забрать домой.

Стащив ботинки и бросив их в коридоре вместе с курткой, Аллан первым делом зашел на кухню. Холодильник, как обычно, пустовал, и заглядывать туда, всякий раз возвращаясь домой, стало простой привычкой. Несмотря на все, финансовых трудностей при кажущейся безысходности он не испытывал. Джон (старший брат его матери) оформил на Аллана карту с кругленькой суммой, на которую до сих пор время от времени присылал деньги. Только ему была по‑настоящему не безразлична судьба мальчишки. Поступлением в колледж Аллан был также обязан Джону. Родителей после переезда не удалось увидеть ни разу. Иногда они звонили, но это скорее являлось формальностью, учитывая возраст сына.

По факту Аллана самым настоящим образом бросили. Из‑за этого Джон даже поссорился с сестрой, сказав, что не желает больше ни слышать, ни знать ее. Отъезд родителей никак не тронул Аллана, он чувствовал, что был нежеланным ребенком. К нему всегда относились как к ошибке, которая все эти годы мешала им жить.

Первое время Джон приезжал минимум три раза в неделю, затем визиты сократились до одного. В его голове не укладывалось, как можно бросить шестнадцатилетнего подростка. Джон предложил Аллану переехать к нему, однако тот не хотел быть лишним в чужой семье и убедил дядю, что будет лучше, если все останется как есть.

Аллан начал посещать колледж и поначалу, ради Джона, старался не пропускать занятия. Со временем тот стал ограничиваться звонками: бизнес, семья, постоянные разъезды, его можно понять. Несмотря на занятость, Джон звонил каждый день, и это несколько раздражало. Только когда звонки сократились до одного в неделю, а то и в две, Аллан понял, как сильно ему этого не хватает. Теперь единственным напоминанием о Джоне являлось известие об очередной поступившей на счет сумме – как вчера.

У Аллана накопилось немало денег, так как тратил он их лишь на самое необходимое: оплату счетов, еду, сигареты, редкие посиделки с друзьями и одежду, которая со временем, увы, изнашивается. В целом он мог бы снять себе более‑менее приличную квартиру рядом с колледжем, где каждый угол не будет напоминать о том, что Аллан не нужен родителям. Стать примерным студентом, постараться обустроить свое будущее…

Как бы хорошо сие ни звучало, все это никак не относится к нему. Жизнь, какая бы паршивая ни была, вполне его устраивала. Спокойно плывя по течению, проживая день за днем, Аллан уповал на то, что все изменится без его воздействия. Из друзей у него: только что окончивший университет стоматолог Майк, который вскоре собирался жениться, и Ларри, живущий на седьмом этаже, выше которого Аллану, собственно, и не доводилось подниматься.

Включив в гостиной телевизор, он быстро листал каналы в надежде отыскать стоящий фильм. В животе урчало.

Аллан не ел и не спал несколько дней, убивая время компьютерными играми. Когда надоедало, надев наушники, он бродил по городу, стараясь не попадаться на глаза ночным хозяевам улиц – местным группировкам и прочим «сливкам общества».

Чувство голода нарастало, вскоре бороться с ним стало бесполезно. Зашнуровав ботинки и подхватив рюкзак, без которого он нечасто выходил из дома, Аллан сунул банковскую карту во внутренний карман куртки.

Добравшись до ближайшего магазина, он купил немного печенья, колу и замороженную пиццу. Кассир с опасением посмотрела на него. Наверняка всякий раз при оплате на ее языке вертелся вопрос – не украл ли Аллан карту? Озвучен он ни разу не был. Впрочем, не за что винить ее, любой другой счел бы так же.

За последний месяц Аллан сильно похудел. Щеки впали, делая скулы еще более выразительными, чем они есть, синяки под глазами от неправильного режима не проходили, став неотъемлемым атрибутом внешности. Без пущей надобности он старался не смотреть на себя в зеркало.

Засунув будущий ужин в рюкзак, Аллан отправился домой, немного обогнув квартал в счет вечерней прогулки. Дверь подъезда он за собой никогда не закрывал. Иногда, идя по темным улицам, Аллан думал о том, что мир точно не потеряет много, если его не станет. Все единогласно назвали бы это юношеским максимализмом и глупостью, но Аллан был уверен: в его случае все обстоит именно так.

Как обычно, пешком поднимаясь по ступенькам, он прибавил звук в плеере почти до максимума, наслаждаясь песнями любимых рок‑групп. Свет с третьего по пятый этаж отсутствовал. Его плохое зрение, ко всему прочему посаженное видеоиграми, не могло быстро привыкнуть к темноте. Парней у своей двери Аллан заметил, лишь поднявшись на этаж. В голову закралась идея пройти мимо, отправившись к Ларри, но он ею не воспользовался.

Сжав ключи в руке, Аллан шагнул к двери и тут же получил удар в живот. Согнувшись от боли, он выронил связку.

– Какого черта? – успел выпалить Аллан, прежде чем после очередного удара кубарем покатился по лестнице. Грохот эхом раздался по всем этажам, и парни, еще несколько раз пнув его, уже лежащего на лестничном пролете между четвертым и пятым, в живот, убежали.

Слабое тело Аллана не было создано для таких перепалок, он старался никогда не доводить дело до рукоприкладства. Каким‑то чудным образом до сих пор у него это получалось. Не в силах подняться, Аллан продолжал лежать на бетоне, среди пустых пивных банок и использованных шприцев.

– Аллан, это ты? – выйдя посмотреть, что за шум, Ларри наткнулся на него. – Ты как?