Три дня Индиго

Прохладно.

– Эй! – позвал я. – Есть кто?

Все‑таки я не был уверен, что Продавец мертв.

Тишина.

Наська попыталась высунуться вперед, я придержал ее за плечо.

– Можно войти? – снова позвал я.

Нет ответа.

– Пахнет, – сказала Наська.

– Чем? – Я насторожился. У куколок чувства развиты куда сильнее, чем у людей. – Кровь?

– Нет… химия какая‑то. И озон.

Я принюхался. Да, пожалуй, слегка пахло грозой. Химических запахов я не ощущал.

– Хорошо, – решил я. – Стой пока тут.

И двинулся вперед.

Продавца я увидел, когда подошел к прилавку. Он лежал сразу за стойкой, вытянувшись в полный рост всей массивной тушей, замотанной в серые и песчано‑коричневые тряпки. Из‑под одежды, будто ноги, торчали толстые металлические штыри, с растопыренными, будто птичьи лапы, опорами. Под телом расплылась большая липкая лужа густо‑синей жидкости.

– Что за… – сказал я и, опершись на стойку, перепрыгнул к Продавцу. Наклонился, посмотрел в проглядывающее сквозь ткань лицо. Глаза были закрыты, лицо казалось мертвым.

В общем, мертвым оно и было.

За спиной легонько стукнуло – я обернулся, обнаружил, что Наська стоит на прилавке. Похоже, запрыгнула прямо с пола.

– Мертвый, – сказала Наська. – Это он пахнет.

Да, теперь я чувствовал идущий от Продавца запах. Он не был неприятным, он вообще казался неживым, это был запах сгоревшей электроники и разлившейся химии.

– Вашу ж мать… – сказал я, глядя на торчащие из‑под одеяний металлические «ноги». – Вы что, роботы?

– Это механическая жизнь! – прошептала Наська с явным восхищением. – Перед нами сломанный автопродавец!

Я осторожно приподнял подол одежды. Металлические ноги ожидаемо имели что‑то вроде сустава в районе колена, а заканчивались в рифленом и явно металлическом цилиндре. Уже догадываясь, что увижу, я засучил Продавцу рукав. Кисть, на вид совершенно человеческая, в районе запястья была насажена на металлический стержень.

В общем, если бы ребенка попросили изобразить робота – он бы примерно так и нарисовал. Не хватало разве что носа‑лампочки.

Наська спрыгнула ко мне, тоже наклонилась над телом (если, конечно, сломанную машину можно так называть). Протянула палец, потрогала разлитую синюю жидкость, прежде чем я успел ее остановить. Понюхала. Брезгливо поморщилась и вытерла об одежду Продавца. Сообщила:

– Это оно воняет.

Я тем временем обнаружил, что ткань на груди Продавца разрезана или прорвана. Развел края – и обнаружил тот же самый рифленый металл, только с узкой пробоиной, сантиметров десять‑двенадцать длиной. Края пробоины торчали зазубринами, на них застыла синяя вязкая масса.

– Зарубили топором, – сказала Наська.

– Интересная версия, дорогой Холмс, – сказал я. – Но почему топором?

– Элементарно, Ватсон! – Наська взглядом указала в сторону. Я глянул. У края занавеса лежал топор. Деревянная ручка, клиновидное лезвие – самый обычный плотницкий топор. Даже не какое‑нибудь экзотическое боевое оружие.

Как‑то очень просто для всемогущих и самоуверенных Продавцов, нет?

Тюк топориком в грудь – робот‑пришелец отбросил коньки и протянул грабли.

– Топор, – сказал я. – Мы же вроде не в Питере… Так, Наська. Говоришь, у вас дисциплина?

Наська быстро спрятала палец, которым собиралась потрогать пробоину, за спину.

– Ничего не трогать, – сказал я. – Иначе поедешь в Гнездо, я тебе гарантирую.

Кажется, она поняла, что я не шучу.

– У меня карточки на метро нет.

– Сюда же как‑то просочилась? Пешком пойдешь в крайнем случае.

Наська огорченно кивнула. Что‑то развернула в ладошке и забросила в рот.

– Ты что ешь? – воскликнул я.

– Конфетку!

– Где взяла?

Наська ткнула пальцем под стойку. Там была длинная полка, на ней одиноко стояла стеклянная вазочка с разноцветными леденцами в прозрачных фантиках.

– Тут! У всех Продавцов есть конфетки, они дают детям!

Я вспомнил, что при мне Продавцы и впрямь иногда угощали детей, притащивших лут или пришедших с родителями, леденцами. Криминала тут не было, они явно копировали земные обычаи.

– Все равно, нечего грязными руками… ты эту жижу трогала! – строго сказал я.

В дверь тихонько постучали, и нотацию пришлось прервать.

– Сиди и жди! – велел я. Перебрался через стойку, подошел к двери. Открыл.

И обнаружил мрачного Лихачева.

Полковник был в штатском, но пиджак оттопыривала кобура.

– Заходите, – сказал я.

– У меня кристаллов с собой нет, – заметил Лихачев.

– Ничего, тут и Продавца уже нет.

– Нет? – оживился полковник и быстро вошел. – А где он? И как ты узнал?

Похоже, Лихачев решил, что я обнаружил брошенный на произвол судьбы Комок. Удача, конечно, для начальника отдела «Экс». Продавцы были не меньшей загадкой, чем Инсеки или Измененные.

– Он тут, но его уже нет.

– Ясно, – Лихачев кивнул.

Быстрым шагом подошел к прилавку, глянул. Поморщился, увидев Наську, – та помахала ему рукой, опасливо улыбаясь. Похоже, к полицейскому она относилась с большим пиететом, чем ко мне. Потом Лихачев увидел металлические части и прямо‑таки завопил:

– Робот! Гребаный робот!

– Сам в шоке, – согласился я.

Лихачев резко обернулся ко мне. Спросил:

– Кто‑то еще знает?