Ты – мое искушение

Второе: Клим подозревал, что на его девочку начнут давить или, того хуже, тупо запугивать, чтобы отжать бизнес.

– Я боюсь за жизнь своей дочери… – вздохнул друг. – Ей может грозить опасность, а она у меня такая нежная девочка. Прямо как Лейла… По старой памяти, Хан! Я только тебе могу дочку доверить. Знаю, что ты – человек слова. Выполнишь обещание. Помоги, а?!

Не хотел соглашаться… Я был уверен, что я уже ни на что не гожусь. Кроме того, чтобы доживать в темном углу остаток своей жизни.

Но Клим очень убедительно попросил, сказав, что находится при смерти.

Последняя предсмертная просьба старого друга. Как можно в такой ситуации отказать?!

Скрепя сердце я согласился.

– И еще одно, Хан. Я знаю, как ты к моей жене, Лейле, по‑настоящему относился. Диана – ее копия. Поэтому держи свои причиндалы от моей дочурки как можно дальше! Или я с того света вернусь и намылю тебе шею! – пригрозил друг напоследок.

Держи свои причиндалы подальше? Ха. Смешно! Какие причиндалы, дружище! Диана же у тебя… малявочка с красными бантиками на голове!

Но увидел я ее сегодня и немного прихудел! Миловидная девица. Не малявочка совсем.

По сути, уже полноценная невеста. Сколько ей? Девятнадцать лет недавно исполнилось.

Рост такой же небольшой. Однако фигурка уже не детская, но женская!

Иначе говоря, не малявочка с красными бантиками, но очень даже взрослая, бойкая и, кажется, испорченная девица!

Вон как на меня смотрит. Как будто пырнуть хочет, проткнуть насквозь, выпустить кишки и…

Стоп!

Опять тебя не туда заносит. И пальцы… пальцы‑то куда лезут?! На губы дочери старого друга.

Пухлые такие, весьма красивые губешки, и накрашенные алой помадой.

Совсем обалдела! Такой помадой только гулящие девицы губы красят.

Дочь моего старого друга, в прошлом полковника Клима Самарского, этой вульгарной дрянью пользоваться не будет! Вообще не будет косметикой пользоваться. Рано еще. Не доросла!

Вот исполнится лет тридцать, разрешу купить ей пудреницу!

Немного разжимаю захват.

Диана отскакивает от меня, как от огня. Смотрит с удивлением на майку‑борцовку, протянутую в ее сторону.

Недоумевает, зачем я с себя майку стащил?! Так это проще простого.

– На, вот! Вытрись!

Глаза округляются еще больше. Диана хлопает длинными, пушистыми ресницами.

– Вытрись. Немедленно. Сотри помаду! – требую.

Снова хлоп‑хлоп длиннющими ресницами. Диана смотрит на меня, потом на майку, потом на мою голую грудь, приоткрывает рот…

– А это больно? – тыкает пальцем прямиком в круглый шрам.

Меня как будто током прошибают насквозь, тычут оголенным проводом в нервную систему. Не понимаю, почему так резко начинает поджаривать?!

Кровь вскипает, пульс учащается. От какого‑то прикосновения. Одного‑единственного!

– Не больно. Я этот укус даже не почувствовал. Вытрись.

– Не буду ничего стирать! Это красиво и мне так нравится!

Диана начинает упрямиться и поджимает губы, складывая их в плотную, тонкую линию.

Клим точно так же делает, когда на своем стоит. Вернее, делал.

Нет больше моего друга на этом свете, он лежит под могильной плитой. Клим надеялся, что я позабочусь о его дочери.

Однако я стою и какого‑то перца тяну кота за хвост. Ценное время утекает сквозь пальцы.

У меня работы непочатый край, пробелов в воспитании дочери Клима – уйма. Надо приступать немедля, а не стрелять в ее сторону прицельными взглядами.

– Иди сюда, коза!

Зажав голову Дианки между локтем и торсом, начинаю стирать помаду с ее губ. Но чем больше я прилагаю усилия, тем больше эта дрянь размазывается и размазывается.

Диана брыкается, царапает мою спину, орет, плюется. Шипит, как уличная, злая кошка.

– Отпусти меня! Чудовище!

Отпускаю. Помаду стереть не удалось. Только хуже сделал и майку испортил!

Девчонка несется вверх по лестнице. Я вижу, только как мелькают кончики ее длинных волос и четко двигаются половинки задницы.

Мда‑а‑а‑а…

– Тиран! – припечатывает напоследок, перед тем, как свернуть за угол и хлопнуть дверью спальни.

Поднимаюсь следом. Безошибочно угадывая, где находится спальня Дианы.

Девчонка как раз буянит за дверью, ходя по комнате и осыпая меня ругательствами.

– Я тебя не отпускал. Разговор не окончен!

– Я в своей комнате. Это мое личное, неприкосновенное пространство! – топает ногами и бранится в ответ.

– Только я буду решать, где кончается общественное и начинается личное. Переодевайся и начинай делать уборку.

– Я не…

Налегаю плечом на дверь. Дерево начинает трещать.

– Могу вышибить дверь и помочь с выбором одежды для уборки.

– Стой! – кричит. – Не смей! Я… я выйду, разумеется! Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько времени тебе нужно? Пять минут хватит?

– Пять минут?! Нет! Мне нужно больше времени!

– Хорошо. Десять минут, – отвешиваю щедро. – Должно хватить.

В ответ она что‑то шипит. Тихо. Едва разборчиво шипит. Не могу разобрать слова! Но ничего…

Придется научить дочку Клима уважению, послушанию.

Посмотреть, как она учится в универе, на кого учится… Какая успеваемость?!

Работы – море!

В общем, возьмусь за нее плотно! Но для начала пусть немного посидит в своей комнате и подумает над ситуацией и поведением.

А я пока разложу свой багаж. Мне в этом доме куковать придется до исполнения Диане двадцати одного года.

Я был уверен, что справлюсь. Всего один человек в подчинении. Да проще простого!

Однако я ошибся…