Ты внутри меня

Автор: Тамуна Менро

Дата написания: 2024

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 08.10.2024

Аннотация

Продолжение романа "На бешеной скорости".

Моя беззаботно‑ванильная жизнь была дана мне большим авансом. Я не оправдала его и глупо, бездарно спустила всё до копейки, до последней улыбки и объятия родных, положив их на алтарь чувств к тому, чье ледяное сердце я пыталась отогреть теплом своей любви. Я лишилась всего, что было мне дорого.

⠀

Кира Дружинина, которой я была до 18 лет, умерла. Ее больше нет. Теперь есть Аделина Потапова. Я восстала из ада. Теперь у меня новая внешность, имя и в моей жизни появился человек, который каждый день исцеляет мою душу от боли, окружая меня своей безусловной любовью и даря шанс снова быть счастливой.

⠀

Но однажды мне пришлось встретиться с призраком прошлого, бывшим возлюбленным, которого я поклялась не впускать в свою новую жизнь. Я не дам ему снова разрушить все, что с таким трудом создала на обломках Кириной судьбы.

⠀

Возрастное ограничение: 18+

В тексте есть нецензурная лексика и откровенные сцены.

Хэппи энд!

⠀

Тамуна Менро

Ты внутри меня

Пролог

Тише!

Можно тише?!

Да вырубите вы уже эту сирену! Что за мерзкий будильник у кого‑то?!

Стоп! Чей это может быть будильник, если я больше не живу со своим мужем, а в моем доме траура визжащую тишину нарушают лишь сдавленные всхлипы мамы, торопливые шаги брата, что бегает от нее до кухни за очередными успокоительными, да эпизодические набеги дяди Жени с Ромкой?

Набухающий сигнал скорой помощи с резкими фау‑фау размазывает мои слуховые перепонки по позвоночнику, сквозь этот визг слышу:

– Кислород! Давление! Пульс!

– Она приходит в себя.

– Моргни, девочка, если слышишь нас.

– Кира! Кира, родная, да открой же ты глаза или просто моргни, что слышишь! – Рыдающий голос дяди Жени.

Не хочу его расстраивать. Я итак ему столько хлопот доставляю. Вывозит прокаженную от семьи подальше в Москву. Надо открыть глаза? Сейчас, минуту. Почему так тяжело, как будто кто‑то рукой на глазницы давит? Еще усилие, веки дрожат, через них пробивается яркий свет. У меня с невероятным трудом получается поднять тяжелые ресницы.

Я вижу нависшие надо мной размытые лица в светлой одежде. Пытаюсь найти взглядом дядю Женю, все еще не понимая где я, но не могу повернуть голову, она тяжелая, словно чем‑то зафиксирована.

Вжу‑у‑ух. Сердце сейчас выпрыгнет из сдавленной груди от парализующего ужаса и неизвестности. Сложно дышать. Вспоминаю, как проснулась связанная Булатовым. Лицо, как и тогда, пронзает вяжуще‑тянущая боль, как будто мне содрали кожу и вылили на нее канистру спирта, я даже чувствую его тошнотворный запах. Только сейчас раздирается не отдельно лоб, а все пространство лица, захватывая область шеи, предплечья и живота с левой стороны.

Меня накрывает волной паники, когда я не могу повернуть лицо. Оно чем‑то зафиксировано. Руки не слушаются. Я снова не могу контролировать свои движения?! Что со мной делают?! Я начинаю вырываться и истошно орать.

– Отпустите меня! Или убейте сразу, только не мучайте больше!

– У нее приступ, успокоительное!

Чувствую, как в кожу входит игла, я все еще в сознании, но теперь мое тело послушно‑безвольное. Дышу часто‑часто. Слезы сами катятся из глаз. Меня кто‑то берет за руку, сжимая ладонь.

– Девочка моя, родная, мы тебя починим, всю починим, ты только живи, – опять дрожащий голос крестного.

Я пытаюсь отрицательно махать головой и мычу:

– Не хочу… Жить…

– Не смей, слышишь?! Не смей так со мной поступать! – он ревет в ответ, сжимая руку еще сильнее

– Или вы, мужчина, успокаиваетесь, или вам сейчас тоже успокоительное вколем. Возьмите себя в руки, не заставляйте тратить медикаменты! – Слышу, как его отчитывают.

Мое дыхание становится ровнее, сердце не слышу больше.

Я медленно погружаюсь в сон, где вижу папу. Бегу к нему, машу ему. Но он злится, а не радуется.

– Пап, а я к тебе! Я теперь всегда‑всегда с тобой буду!

– Кирюш, еще рано. Я всегда буду с тобой рядом. Вот здесь, – он уверенно стучит указательным пальцем по груди, там, где застыло и уже не бьется мое сердце.

– Я сейчас хочу, пап. Я не готова так страдать. Я не вынесу каждый день жить с чувством вины. Без тебя. Без него. Но и с ним не смогу. Для меня это слишком.

– Знаю. Но ты справишься. Ты ни в чем не виновата, и сама об этом знаешь. Прости, что не смог тебя уберечь. Но у всевышнего свой план, который простым смертным порой ни понять, ни осмыслить, – папа начинает загадочно улыбаться. – Потерпи немного, скоро тебя ждет сюрприз. Ты будешь счастлива, дочка, мой малыш‑генерал. А я всегда буду любить тебя и присматривать за тобой, за мамой, за Темой. И за Максом. Он мне как сын, хоть и набедокурил. Ты простишь его, когда будешь готова.

– Я никогда не буду к этому готова! – Плачу. Машу головой, отрицая папины слова. – Я вырву его из себя!

– Он внутри тебя, Кирюш. Вырвать его из себя, значит и не жить.

– Я выбираю не жить.

Эти четыре слова я повторяю, когда просыпаюсь после аварии уже в больнице. Со слов врача, я родилась в рубашке. Машина всмятку. Обычно, после таких аварий не выживают. Помимо сломанных ребер и изодранного лица от осколков лобового стекла, у меня еще и разрыв селезенки. Требуется срочная операция или я умру от внутреннего кровоизлияния.