Ты внутри меня

– Дай я тебя обниму, – она накинулась на меня, а я не была против. – Ты бы понравилась Кире. Ты нравишься мне. Приходи завтра. В десять мы собираемся у кладбища. Если что, могу за тобой заехать. Мне нужен твой телефон.

Я не нашла никакой вменяемой причины, чтобы не дать ей номер моего телефона, на который она вскоре скинула размещенный в Инстаграме прямой эфир с нашим кофепитием и булькающим телефонным финалом, а еще свой рилс, на котором я продемонстрировала великолепную задницу, нагнувшись над столом шакалят, а потом с воинственным видом притащила недоносков на извинения. Я выглядела эффектно в своем строгом костюме и красной помаде. Укротительница шакалов. Я улыбалась, читая ее сообщение на телефон.

Эми: Ты звезда! А этих засранцев мы теперь дружно называем королями минета! Почитай комментарии, там столько о тебе пишут! А их эфир набирает рекордное количество лайков и комментариев. Даже если они его удалят, этот след уже не замести. Там столько репостов! Аделина, ты невероятная, теперь местные ушлепки десять раз подумают прежде, чем меня снимать. А все знакомые парни назначают награду за твой номер телефона, но я кремень! Счастлива, что я тебя нашла!

Со стороны я и правда выглядела устрашающе. Последние три года я сделала все, чтобы оставаться в тени, но в первый же день приезда домой, я прославилась так прославилась.

 

***

– Как тебя зовут, принцесса? – Мама, затаив дыхание и с глазами на мокром месте, нерешительно протянула руки к Оливке.

Я надеялась, что дочка не станет капризничать и проявит благосклонность к новому человеку в ее жизни. По всей видимости, моя девочка была умнее меня и не просто почувствовала родную кровь, она к ней потянулась всем своим тельцем и душой.

– Ля‑ля, – малышка представилась и, не раздумывая, забралась к бабушке на руки, обняла ее за шею и начала верещать и прыгать. И я не знаю, кто из этих двоих пришел в больший восторг: мелкая козочка со звонким заразительным смехом или ее добровольный персональный “батут”.

Мама прошептала мне “спасибо” с таким обожанием, что я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться тут же. Для меня это все было слишком волнительно, кофе на голодный желудок, нервы и переутомление дали о себе знать, голова раскалывалась, и я ушла на кухню запить водой обезболивающее. Спасибо моей белокурой хулиганке со смешными кудрявыми хвостиками над ушами, что она переключила на себя все внимание мужа и бабушки и мне не пришлось много разговаривать.

Я как будто попала в замороженное прошлое. Все было так, как и до моего отъезда. Та же посуда, те же полотенчики, даже тот же запах вкусной курицы с картошкой в духовке. Но сильнее всего в глаза бросился большой букет ромашек на кухонном столе. Папа всегда дарил маме цветы без повода. Голова разболелась еще сильнее. Я села за стол, выпила таблетку и уронила голову на руки, наконец позволив себе за этот бесконечный день ссутулить спину.

Казалось, если прислушаться внимательнее, я услышу папины шаркающие шаги на улице, стук ботинок о стену, чтобы очистить их от снега, а потом шум от входной двери и я увижу его, моего супермена. Я с трудом открыла тяжелые веки, отгоняя от себя несбыточные фантазии. Спасибо маме, что здесь были наши обычные семейные фотографии на стене, а не траурный портрет с черной ленточкой. Я и без этих траурных символов горевала о нем каждый день.

Мне по‑прежнему нужно было время, чтобы впустить в себя ветер перемен, для которого я открыла себя, привыкнуть к нему. Я нисколько не лукавила, когда поселила себя на острове одиночества, избегая любых контактов из прошлого, в том числе с родной матерью. Мне казалось это естественным следствием трагичных событий в нашей семье. Я была уверена, что, как бы она не хотела со мной встретиться, я все время буду напоминать ей о том, что папы нет с нами, о скандальном видео, о моих похоронах, на которые ей пришлось идти.