Ты внутри меня

– Вы совсем оборзели?! Вы за кого меня принимаете? – Прошипела я в ответ. – Ваша жена не будет против нашей встречи?!

– Моя жена… – Я надеялась, что он придет в себя, но он, не поворачиваясь к Карине, снова начал задумчиво крутить кольцо на безымянном пальце и ответил то, от чего глаза мои расширились от шока. – Думаю, она не будет против…

– Зато против я и мой муж! – Мне так хотелось залепить пощёчину нахалу, но я сдержалась. – Значит так, молодой человек, не знаю, как там у вас принято, но я отказываюсь продолжать этот разговор. И если вы не прекратите эти свои игры, я обращусь к пилоту и потребую решить этот вопрос.

– Остановишь самолет? – Он продолжал ломать комедию и строить из себя сердцееда, не догадываясь о том, что оно готово было само себя зажарить и подать ему себя на блюдечке с золотой каймой.

Нет‑нет‑нет! Еще немного и я на бешеной скорости начну нестись в пропасть под названием “Макс Булатов”.

– Если чтобы избавиться от тебя, мне нужно будет остановить самолет, я это сделаю! – Отлично! Аделина, у тебя получится его отшить!

– Ну вот мы и стали чуть ближе, Аделина. Ты перешла на “ты” – мы движемся в нужном направлении. – Этот кобелина наслаждался моей реакцией, когда я судорожно пыталась найти достойной едкости ответ.

– Я повторю для непонятливых. Я замужем, – я сунула ладошку с обручальным кольцом ему в лицо, но он ее перехватил и, не давая мне опомниться и вырваться, притянул к губам, жадно втянув носом воздух. – Отпусти! Или я выцарапаю тебе глаза!

– Этот запах. Ты даже говоришь, как она! – Он резко отпустил руку и отшатнулся от меня, как будто я его ошпарила своей лавой, выплескивающейся из глубины жерла вулкана.

– Как кто? – Он же не мог меня узнать?! Моя лава мгновенно начала кристаллизоваться в острые льдинки, протыкающие меня ужасом от невозможной вероятности.

Он не ответил. Стремительно встал, ушел в туалет и долго из него не выходил. А я в очередной раз сделала выговор няне, выплеснув на нее всю свою злость. Я пригрозила, что если она встанет со своего кресла еще раз, то я устрою ей ад. На самом деле в аду, в самом его пекле, была Аделина Потапова. Я сделала вид, что заснула, отвернувшись к окну. Слышала, как он вернулся, но он больше не делал попыток приставать ко мне. Я молилась, чтобы Оливка до конца полета спала.

Я до последнего притворялась спящей красавицей и молилась, чтобы время пролетело как можно быстрее и у принца не появились шальные мысли разбудить меня, как в той детской сказке, поцелуем. Я нервно облизывала губы, гоня их прочь и от себя.

Спиной чувствовала его взгляд. Что он задумал? Уверена, я расставила все точки над “И”. Если понадобится, в ход пойдут более решительные действия. Вплоть до того, что обращусь в местную полицию. Потому что это нужно было срочно прекратить! Я на такое не подписывалась!

Из последних сил я терпела, чтобы не идти в туалет. Когда же мой мочевой пузырь‑предатель начал булькать и кричать “sos” мне пришлось “проснуться”. Макс ходил с Кирюшкой по салону. Наконец‑то вспомнил о своих родительских обязанностях? Судя по его выражению лица, он готов был преследовать меня с ребенком на руках, а я, как преступница, торопливо закрыла за собой дверь туалета.

Дыши, Аделиночка Игоревна, дыши.

Вдох‑выдох.

Табун мурашек от макушки до кончиков пальцев на ногах громко, по‑слоновьи, протопал и поднял дрожь по всему телу. Если бы меня подключили к аппарату холтеру и начали делать электрокардиограмму, прибор бы от постоянного звона и пищания взорвался бы к ебеням!

Мой внутренний паникующий голос забыл про приличные слова, точнее, забил на них. На языке отплясывали зумбу только маты великого и могучего русского языка. И звучали они примерно так:

ПИЗДЕЦ, НАХУЙ, БЛЯТЬ!

Я долго и очень тщательно мыла руки, не потому что хотела смыть с себя микробы. Эта фобия умерла вместе с Кирой. Аделина боялась только нескольких угроз: если что‑то случится с Оливкой, триггеров от перенесенных шоковых травм – ограничения моих движений, черных тонированных джипов, ножей (я даже нормально в ресторан не могла сходить, потому что периодически при виде острых предметов меня накрывала паническая атака) и…

Максима Ильдаровича Булатова – и тех автоматических реакций, которые он во мне вызвал. Как мне было известно, его отец опасности для меня больше не представлял. Я не знала и не хотела знать подробности, но мой муж сказал, что Булатов‑старший пожизненно будет расплачиваться за свои преступления.

Слава богу, до конца полета оставалось немного времени, мы приземлимся и разъедемся по своим островам. Муж оплатил нам виллу в уединенном месте, где кроме нас жил только обслуживающий персонал и охрана.

Я вышла из туалета и с ходу врезалась в чью‑то грудь.

Чью‑то, ага.

Еще за миллисекунды до столкновения знала, в чью.

Он закрыл мне рот рукой и под мой возмущенный взгляд стал шептать на ухо, касаясь теплыми губами моей кожи.

– Не ори. Давай спокойно поговорим, не бегай от меня. Знаю, веду себя странно. Мне и самому это дико. Я от тебя отстану, только ответь на один вопрос.

Вместо того, чтобы спокойно кивнуть головой, я укусила его со всей силы, почувствовав сладко‑соленый привкус крови во рту. Но он даже не поморщился. Он что, киборг?!

– Один вопрос, Аделина, – он продолжал меня удерживать. Оказывается, Макс Булатов умеет просить.

– Один. Вопрос, – я судорожно приводила своё сбившееся дыхание в норму, нацепив на себя шапочку сильной и независимой женщины, которая в состоянии дать отпор бабнику.

– Ты его любишь? – Он спрашивал так, будто от моего ответа зависело что‑то важное.

Я сразу поняла, о ком речь, но ответ вышел из меня другой.

– Кого?

– Своего мужа, отца ребенка? – От его взгляда, от его голоса, запаха, исходящего от него крышесносной энегии у меня подгибались ноги в коленях.

– Да. Я люблю своего мужа и отца своего ребенка, – мой голос осип. Я не врала.

– Мне кажется, я схожу с ума, но меня непреодолимо, невыносимо тянет к тебе, – он отпустил меня и облокотился на противоположную стену, взлахмачивая рукой волосы. Макс нервничал. Хмурился. Я видела, как на его щеках дергались мышцы. – И мне плевать на твоего мужа. Я не прошу бросить его ради первого встречного парня в самолете. Но я что‑то чувствую к тебе, Аделина Игоревна. И меня уже колбасит от мысли, что я не увижу тебя больше. И если ты думаешь, что мне как‑то помешает твоя дочь, ты ошибаешься. Не смотри на меня, как на конченого ублюдка. Мы можем просто общаться. Обещаю, я не буду приставать. Просто. Общаться. Мне нужен твой телефон.

В метре от действующей жены и ребенка он умудрялся приставать ко мне!!! Так, мне срочно нужно было остановить эту вакханалию!

– Ты обещал, что один вопрос – и ты от меня отстанешь. Я ответила на него. Отстань. И дай пройти.