Ты внутри меня

– Я обманул. Прости. Не отстану, – что он вообще нес?!

– Теперь коротко для непонятливых. Я замужем – раз. Я счастлива и не собираюсь заводить интрижки на стороне – два. Ты мне не интересен – три. Ты реально конченый, раз пристаешь ко мне. Если не понимаешь на словах, вот тебе сурдоперевод, – я сунула в его наглое лицо фак, а этот балбес перехватил мою руку, захватил мой средний палец ртом и начал его посасывать, держа зубами.

– Больной придурок! – Я выдернула руку и начала его отпихивать от себя, задыхаясь от интимности этого жеста. Мне хотелось большего. Здравомыслящая Аделина пошла в рукопашку с Кирой, готовой растечься лужицей у его ног. – Вообще тормозов нет? Не все бабы готовы кинуться к твоим ногам!

– А кто тебе сказал, что мне нужны все бабы? Я не планировал за кем‑то бегать. Я жену люблю, ни на кого и не смотрел, – он запнулся на этих словах, подбирая, видимо особый вид лапши мне на уши. – Точнее так. Ты первая, кто мне интересен после жены.

– Вот, спасибо большое. Прям осчастливил. Но в отличие от тебя, я смотрю только на мужа.

– Тогда что же ты до сих пор стоишь и пыхтишь, как паровоз. Проход свободен, – я уже собралась дезертировать, как он поставил руку между мной и проходом, загородив путь. – Кто твой муж, Аделина, и сколько ему лет?

– Теперь ты к мужу моему будешь подкатывать или что?

– Сколько лет твоему счастливцу? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? – Что он хотел этим сказать? Что я могла выйти замуж только за старика?

– Пятьдесят! В самом расцвете сил. И молись, чтобы я ему ничего не рассказала, иначе обрезание тебе сделают бесплатно! – На нашу перепалку уже подошел стюард, предупредив, что пора занимать свои места.

– Поблагодари его за дочь, Аделина, и не держись за него. Жизнь слишком коротка, чтобы отвешивать реверансы приличий. Через пару лет он не сможет тебя удовлетворить и ты сбежишь от него. Зачем ждать его старости, когда можно не ждать?

– По‑твоему, мне надо прыгнуть в койку к первому встречному качку без мозгов и принципов? Ты думаешь в жизни только секс важен?

– Я не такой, как тебе кажется. Секс лишь бонус, но важнее то, что здесь, – он беспардонно положил свою руку мне на левую грудь, от чего я залилась краской. А потом взял мою ладонь и приложил к своей груди. – Слышишь, как бьется? Также, как и твое. Не ври, что я тебя не волную.

– Это адреналин и отвращение к таким, как ты. Ненавижу кобелей, которые прыгают от юбки к юбке, твое место рядом с сыном, включи остатки мозга, – я, наконец, вырвалась из его плена и поспешила спрятаться за дочь.

Я горела так, что моя майка насквозь пропиталась испариной. Мокрая курица! Почему не врезала ему между ног сразу и позволила вешать эту лапшу на уши?! А он хорош! Техники пикаперства освоил в совершенстве. Если раньше от него несло дикостью, протестом против всего мира, неудержимой сексуальностью, то сейчас ко всему этому добавился опыт и осознание своей привлекательности, мужская резкость и прямота. Он – машина по завоеванию женщин. Но я на такие эксперименты больше не готова. Наэкспериментировалась, хватит!

После приземления я первая рванула с Оливкой на руках на досмотр багажа, забив на планы по выпытыванию информации по их обратному рейсу. Я буквально бежала с рюкзаком на плече. Но чувствовала, что за моей спиной на меня надвигается он. Человек, которого я поклялась не впускать в свою жизнь. И он сносил к чертям все мои защитные преграды.

Я кинула рюкзак на ленту досмотра и из него посыпалось всё содержимое. Мне пришлось поставить Оливку на ноги рядом и собирать разлетевшиеся по ленте и полу вещи. Соски, бутылочки, игрушки, документы, куча другой мелочевки.

– Похоже, муж все‑таки не так хорош, раз приходится удовлетворять себя самой?! – Этот голос я узнала бы из восьми миллиардов землян.

Я обернулась, вложив в свой взгляд всю злобу и ненависть, на которые была способна, но наткнулась на его ухмылку и протянутую руку с моей розовой капелькой, с которой периодически играла, сбрасывая сексуальное напряжение. Да ну нет! Я мысленно взывала. Ну что за закон подлости‑то! Надо же было так лохануться!

– Оставь себе. Муж так приучил ко всем игрушкам, что без него только ими и спасаюсь. Через пару дней он приедет, так что скакать я буду на нём, – теперь мне было плевать на то, что думают обо мне окружающие, в их числе его подошедшая мать с внуком на руках и Карина. – А тебе я советую окучивать более доступных баб. Если ты не угомонишься, я прямо сейчас пойду в отделение полиции и напишу заявление на злостное нарушение моих прав.

Я отвернулась, чтобы застегнуть рюкзак и быстро пройти досмотр, как почувствовала, что Лив больше не держится за мою ногу. Моя малышка делала первые шаги по направлению к замолчавшему Максу, который тут же присел на корточки, вытянув ей руки навстречу. Он подхватил ее на руки, поцеловал в щечку. Вместо того, чтобы насладиться долгожданным моментом со своим ребенком, я забрала дочь и поспешила сбежать, глотая слезы истерики. Валентина бежала вприпрыжку за мной, боясь вставить хоть одно слово. Я забила на багаж и потащила няню к выходу из аэропорта. В лицо ударил влажный тропический воздух. Мы сели в первое попавшееся такси, я, с зарёванным лицом, гладила по спинке ничего не понимающую Лив и объясняла на ломанном английском водителю, чтобы срочно увез нас отсюда подальше.

Как бы я не скрывалась от своего прошлого, оно меня настигло.

Это было невозможно, но Макс был рядом, когда я рожала его дочь.

Он был рядом, когда она начала ходить.

Что дальше?!

Я не собиралась испытывать судьбу и узнавать ответ на этот вопрос. Я не дам ему сломать мне жизнь во второй раз.

 

***

– Забери меня отсюда, я не полечу ни на какой остров, ни на какую виллу! Макс здесь! Плюс его мама, Карина и их сын! Я летела с ними в одном самолете, он видел Оливку и держал ее на руках. Это было ужасно! – Муж, не перебивая, слушал мою несвязную речь. – Еще каракатица эта Валентина, она же ни черта мне не помогала, отправила ее обратно в аэропорт искать наши чемоданы и коляску, пока я отсиживаюсь в этом отеле. Я сейчас буду искать билеты. У Лив четыре зуба одновременно лезут, она как тряпочка на мне висит. В жопу Мальдивы, в жопу все это, я хочу домой, забери меня, умоляю!

– Давно я не слышал, чтобы ты так выражалась. Как ты говоришь, каракатица и в жопу Мальдивы? Моя бесстрашная утонченная Аделина сбежала, ругаясь как работяга и бросив чемоданы? – Он смеялся, откровенно издеваясь надо мной. – Шанс встретиться с ним еще раз ничтожный, там же около двухсот островов. Не истери, я приеду послезавтра и, если ты все еще захочешь умотать из рая, вылетим в этот же день.

– Нет. Сегодня. Он что‑то почувствовал. Знаю, это невозможно, но он на меня так смотрел… Так говорил со мной… – В горле встал колючий ком. Я уставилась в точку. – Если не улечу сегодня, я найму катер и поеду на перекладных, ты меня знаешь, надо будет вместе с Оливкой вплавь будем добираться, на черепахах, акулах, я готова оседлать морских коньков, но быть рядом с ним и бояться опять столкнуться выше моих сил.

– Хорошо. Я все решу. В жопу Мальдивы, так в жопу, – я чувствовала его усталость сквозь все разделяющие нас километры.