Убьем любовь!

– Допрашиваю подозреваемого, – слегка раздраженно заметила очевидное.

Даркан ухватил меня рукой за предплечье и под удивленным взглядом тролля поднял с места и потянул к выходу.

– Спасибо, что объяснили, а то я сам не понял, – процедил начальник, без труда преодолевая мое сопротивление. – Я спрашиваю, почему его допрашиваете именно вы, а не Варкс? Вам что, четырех жертв мало было, решили добавить в дело еще одну?

Тролль за столом, прекрасно слышавший наш разговор, испуганно округлил целый глаз, явно обрадовавшись, что не стал пятой. Он просто не понял, что под жертвой начальник имел в виду меня. Ну естественно, уже обзаведясь переломами правой руки, двух левых ребер, одного правого, тремя сломанными пальцами, вырванными из ушей ритуальными кольцами (рыдал, как младенец, когда их выдирала, и признался тогда же во всем, ведь за потерю серег клан и отречься может), разбитым глазом и выбитым нижним клыком сложно представить, что организовавшую все это назовут жертвой.

Не обратив внимания на то, с каким ужасом косится на меня преступник и что руки у меня запачканы в зеленой крови (и не только они, просто на черной форме не так заметно было), дроу все же силой выпихнул меня из допросной. Правда, в последний момент я успела бросить на тролля весьма говорящий взгляд – кто бы ни явился продолжить допрос, врать не стоит, ведь я всегда могу вернуться…

– Ладеус, чем вы вообще думали, сунувшись к нему?

Пресветлый лес, как же это бесит! За все эти годы я уже и отвыкла от того, чтобы меня воспринимали светлой слабачкой. Да даже поначалу в страже никто так не упирал на мое эльфийское происхождение, как это делает чертов темный эльф! Расист!

– Десять лет прошло, а вы так и не научились соизмерять свои возможности. Вы представляете, как вам повезло, что его при задержании успели хорошенько обработать? Как можно было сунуться к нему одной, не могли хотя бы дежурного с собой взять? – продолжал распекать меня начальник.

Конечно, мне просто повезло. И кровь на форменных сапогах – так это я в допросной испачкалась. А вообще, я чисто умертвие по осени, тихая и спокойная, руки ни на кого не подниму.

– Что вы молчите? Скажите хоть что‑то в свое оправдание.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, и выдохнула сквозь зубы.

– Идя в допросную, я думала, что это моя работа. И что семь лет в страже я вполне успешно ее выполняла. Господин старший следователь, – процедила я с натяжкой на вежливость, – вы же не думали, что все эти семь лет я провела за спиной у напарника? Считаете, что меня бы оставили работать, если бы я была не способна провести допрос или задержание? И тем более стали бы повышать и рекомендовать в Магик? Вы сами сказали, что прошло уже десять лет – достаточно долгий срок, чтобы измениться.

Не говоря уж о том, что он и тогда не особо хорошо меня знал. Я и в университетские годы умудрялась укладывать на лопатки противников в два раза крупнее себя – спасибо жестоким тренировкам Фоллера. Тем самым, оценка за которые мне досталась «за красивые глаза».

Даркан словно удивился, услышав от меня столь решительную речь. А потому задумался и окинул меня более внимательным взглядом. Кажется, на этот раз он все же отметил и окрашенные зеленым пальцы, и брызги на сапогах. И впервые в его оценивающем взгляде мне виднелось не разочарование.

– Хорошо, Ладеус, я подумаю об этом, – хмыкнув, кивнуло начальство. – Но без моего прямого приказа вы подозреваемых не допрашиваете. Особенно вот так.

Я закатила глаза на этот упрек, как будто с троллями по‑другому можно. Культурные особенности – ничего, кроме кулака и грубой силы, они не понимают, пока не докажешь, что сильнее и вправе требовать ответов, будут только оскорблять в ответ. Но дроу наверняка и сам это знает, просто, как всегда, придирается.

– Займитесь пока потерпевшей, а к троллю отправьте Варкса. До конца дня жду от вас отчет по делу.

Раздав указания, начальство скрылось. И как бы меня ни тянуло нарушить запрет и отправиться колоть тролля дальше (уверена, что он рассказал мне еще не все), но провоцировать дроу не стоило. Начальник отдал четкий приказ, к тому ж его слышал и дежурный. Остается только подчиниться.

Я вежливо постучалась в соседнюю допросную и заглянула внутрь. Совершенно спокойная, с легким румянцем смущения на щеках девушка споро писала что‑то на листках бумаги, время от времени поднимая взгляд на ободряюще улыбающегося ей оборотня, сидящего напротив. Мой друг, нагло пользующийся своей животной харизмой, нежно поглаживал ее по свободной от пера ладошке и приговаривал: «Пишите, пишите. Все, что помните».

Услышав скрип двери, парочка вздрогнула и обернулась ко мне. Конор вопросительно вскинул бровь.

– Даркан заглядывал, – пояснила ему, зайдя внутрь. – Подозреваемым попросили заняться тебя, а я закончу здесь.

Оборотень поморщился, поняв, что в этот раз наш обмен все же раскрыли. Извинившись перед растерянной девушкой, Конор произнес что‑то ободряющее напоследок и пошел на выход. Девица, до того вполне бодро писавшая показания, проводив растерянным взглядом покинувшего кабинет офицера Варкса, перевела его на меня.

– Здравствуйте, – постаралась улыбнуться ей как можно более ласково и ободряюще, приблизившись к столу. – Я младший следователь Катарина Ладеус.

Пару мгновений девушка недоуменно хлопала глазами, и тут… показались слезы и послышался первый зачаток истеричного всхлипа.

Сотворив большой носовой платок, я с сочувствующей улыбкой протянула его расплакавшейся жертве, счастливо избежавшей горькой участи. Ей, конечно, сегодня крайне повезло, учтивая, сколько девушек уже погибло от рук этого тролля. Вот только удачным этот день она вряд ли когда‑либо назовет.

 

Глава 3. Дверь выбиваю с ноги

 

– Странно, – заметила я, задумчиво прокручивая в руках кружку, пока напарник за столом споро строчил отчет.

Бумагомарательством занимался в основном он, потому как, в отличие от меня, имел читаемый почерк. Несмотря на происхождение, которое априори должно было наградить меня талантами в прекрасном, с каллиграфией у меня не сложилось. Увы, талантливо я только ругалась – со всей душой и отдачей. Дралась, пожалуй, тоже неплохо. Так что начальству еще предстояло впечатлиться отчетами, что уже уехали в архив.

– Что странно? – уточнил Конор.

– Не верится мне, что это он сделал…

На меня удивленно посмотрели все – и друг, и Крастен, и Нилван, уже собиравшийся выходить из кабинета. Радует, что начальник куда‑то отбыл с Килианом и не мог столь же ярко выразить взглядом свое мнение о моих умственных способностях.

– Ты с него показания о стольких телах выбила, а теперь не веришь? – хмыкнул оборотень.

– Кстати, Ладеус, в следующий раз переводи с общепринятого языка на троллий аккуратнее. Он ведь может и пожаловаться… – поморщился Крастен.

– А что такого? Все серьги я ему вернула. Как и зубы. Он вроде был не в обиде.