Улица Светлячков
– Это еще зачем?
– Как зачем? Для бровей, конечно. А, вот она. Ну, закрывай глаза.
Кейт повиновалась не раздумывая.
– Окей.
Кейт зашла в дом, даже не пытаясь прятать лицо – столько в ней было уверенности. Впервые в жизни она чувствовала себя красивой.
Отец сидел в своем мягком кресле в гостиной. Услышав ее шаги, он поднял голову.
– Господь всемогущий. – Он грохнул стаканом о деревянный столик с гнутыми резными ножками. – Марджи!
Мама вышла из кухни, вытирая руки о фартук. На ней была обычная будничная одежда: полосатая синтетическая блузка, оливковая с рыжим, брюки клеш из коричневого вельвета, а поверх всего этого мятый фартук с надписью «Место женщины на кухне… и в сенате». Взглянув на Кейт, она замерла. Медленно развязала фартук и бросила его на стол.
В повисшую внезапно тишину тут же ворвались, спотыкаясь друг о друга, Шон и собака.
– А Кейти на скунса похожа! – заявил Шон. – Фу‑у!
– Скоро ужин, иди мой руки, – резко сказала мама и добавила, когда он не двинулся с места: – Сейчас же.
Шон, ворча, поплелся наверх.
– Марджи, ты ей разрешала сотворить с волосами такое непотребство? – спросил папа.
– Я разберусь, Бад. – Мама, нахмурившись, подошла к дочери: – Это девочка из дома напротив сделала?
Кейт кивнула, отчаянно стараясь не забыть, какой красавицей себя чувствовала еще секунду назад.
– Тебе нравится?
– Да.
– Ну тогда и мне нравится. Помню, тетя Джорджия меня как‑то покрасила в рыжий. Бабушка от ярости аж побагровела. – Она улыбнулась. – Но надо было спросить, Кейтлин. Ты же у меня ребенок еще, хоть вы, девочки, и думаете, что взрослые. Так, а с бровями что?
– Талли их побрила. Это чтобы форму придать.
Мама попыталась сдержать улыбку.
– Понятно. Вообще‑то их обычно выщипывают. Надо было тебе показать, но я все думала, что рано. – Она оглянулась в поисках сигарет. Нашла пачку на столике, достала одну и закурила. – После ужина научу. Думаю, не выйдет беды, если ты будешь в школу красить ресницы, и блеск для губ тоже можно. Я покажу, как краситься, чтобы выглядело естественно.
Кейт крепко ее обняла:
– Люблю тебя.
– А я тебя. А теперь займись тестом для кекса. И, Кейти, я рада, что вы подружились, но смотри у меня, больше правила не нарушать, ладно? Так и в неприятности влипнуть недолго.
Кейт тут же вспомнила о Талли и той вечеринке.
– Хорошо, мам.
Всего за неделю Кейт вдруг сделалась популярной. Одноклассники восхищались ее новой прической, больше не отворачивались от нее в коридорах. Она дружила с Талли Харт, а значит, считалась крутой по умолчанию.
Даже родители заметили разницу. За ужином Кейт вела себя совсем иначе, болтала без умолку. Истории сыпались из нее одна за другой. Кто с кем встречается, кто кого обыграл в тетербол[1], кого оставили после уроков за футболку «Занимайтесь любовью, а не войной», где стрижется Талли (в Сиэтле, у какого‑то чувака по имени Джин Уорез[2], круто, да?) и что за фильм будут показывать в автокинотеатре в выходные. Даже после ужина, когда они с мамой мыли посуду, Кейт продолжала рассказывать про Талли.
– Я так хочу, чтобы вы познакомились. Она офигенно крутая. Ее все обожают, даже торчки.
– Торчки?
– Ну, обдолбыши? Укурки?
– А. – Мама взяла у нее стеклянную форму для запекания и принялась тереть ее полотенцем. – Я… поспрашивала насчет этой девочки, Кейти. Она несколько раз пыталась купить сигареты у Альмы в аптеке.
– Ну так это для ее мамы, наверное.
Мама поставила сухую форму на бежевую крапчатую столешницу.
– Просто сделай мне одолжение, Кейти. Хоть вы с Талли и дружите, не забывай, что у тебя своя голова на плечах. Не хочу, чтобы она тебя втянула в неприятности.
Кейт швырнула самодельную, связанную крючком посудную тряпку в мыльную воду.
– Я с тебя просто офигеваю. А кто мне морали читал, мол, «иногда приходится рискнуть»? Сначала годами нудишь, что надо заводить друзей, а стоит мне с кем‑то подружиться, в шлюхи ее записываешь?
– Я вроде бы никого не записывала в…
Кейт бросилась прочь из кухни. Топая по лестнице, она ждала, что мама окликнет ее, потребует вернуться, скажет, что она наказана – никаких больше гулянок, но за ее эффектным выходом со сцены последовала лишь тишина.
Она закрылась в своей комнате, для пущего драматизма хлопнув дверью. Села на кровать и стала ждать. В этот раз она в кои‑то веки проявит твердость, пусть мама первая идет извиняться.
Но мама все не приходила, и часам к десяти Кейт начала чувствовать себя довольно гадко. А вдруг мама обиделась? Она вскочила, принялась мерить комнатку шагами.
Тут в дверь постучали.
Кейт бросилась обратно к кровати и постаралась состроить скучающую мину.
– Да?
Дверь медленно открылась. Показалась мама, одетая в длинный, до пола, красный велюровый халат, который в прошлом году получила на Рождество.
– Не против, если я зайду?
– Как будто я могу тебе запретить.
– Можешь, – тихо отозвалась мама. – Так ты не против?
Кейт пожала плечами, но подвинулась на кровати, освобождая для нее место.
– Ты знаешь, Кейти, иногда в жизни…
Кейт не смогла сдержать стона. Серьезно? Очередная нотация про тяготы жизни?
[1] Тетербол – игра с мячом для двух игроков. Мяч прикреплен веревкой к верхнему концу металлического столба. Задача игроков – ударить по мячу так, чтобы веревка целиком намоталась на столб.
[2] «Джин Уорез» (Gene Juarez) – сеть салонов красоты в Сиэтле, названная по имени своего основателя. Первый салон открылся в 1971 году.
