Утес чайки

– Эту неделю она провела точно не на улице. Значит, была с кем‑то. Держу пари, с парнем. Родители, конечно, понятия о нем не имеют, но это обычное дело. Кончилось тем, что они поссорились, или она поняла, что он ее не любит, или что‑нибудь еще в этом роде… В общем, она решила покончить собой и убежала. Прыгнула в море…

– …и тут же вцепилась в стену набережной?

– И в этом нет ничего удивительного, – продолжал Роберт. – Отключить инстинкт самосохранения не так просто. Вид черной ледяной воды привел ее в чувство.

– Возможно, – согласился Калеб.

Действительно, версия Роберта Стюарда выглядела правдоподобной. В таком случае никакой связи между Амели Голдсби и убитой Саскией Моррис не существовало, что значительно упрощало дело. Не было и серийного убийцы… И все же чем‑то Калебу не нравился этот Алекс Барнс. Чувствовалось в нем что‑то неприятное… расчетливость, что ли?

Все зависело от того, заговорит ли наконец Амели Голдсби.

 

Понедельник, 23 октября

 

 

1

 

Сырое, неприветливое утро. Почему октябрь вдруг стал таким темным, промозглым и… осенним? Почти как ноябрь.

Поначалу она поселилась у Кота. Она не знала его настоящего имени, Кот и Кот. Наверное, потому что у него было так много кошек.

Кот жил в подвале старого, развалившегося дома в центре города. На что – оставалось загадкой, но точно не работал. Однажды она спросила его об этом, и Кот рассмеялся. Посоветовал не задавать так много вопросов. Возможно, он воровал. Или продавал гашиш. Так или иначе, он его курил и даже экспериментировал с более сильными наркотиками.

Мэнди встретила его на уличном празднике, где была с друзьями. Потом поддерживала случайное знакомство в «Вотсаппе». Время от времени они договаривались где‑нибудь встретиться, но обязательностью Кот не отличался. Иногда приходил, чаще – нет.

Мэнди часто жаловалась ему на свою семью, потому что это действительно было невыносимо. Мать – ходячая молния. Сестра уступчива до омерзения. Линн очень важен покой в доме, иногда Мэнди ее ненавидела.

Отец – пустое место. Слабак – самое мягкое, что можно сказать о нем. Вечно рот на замке, глаза в стол. Он молчал, когда мать на него кричала. Мэнди никогда не видела, чтобы он сопротивлялся. Похоже, просто не знал, как это делается. Только и умел, что пожимать плечами и ждать, когда стихнет буря.

История с чайником стала последней каплей. Мэнди понимала, что спровоцировала мать. Просто вдруг захотелось скандала, и мать идеально подходила в качестве объекта нападения. С Линн и папой поссориться невозможно. Другое дело – с матерью, с ней можно схлестнуться насмерть. Мэнди побаивалась ее, но и уважала больше остальных.

И все‑таки с чайником мать зашла слишком далеко. Она никогда особенно не церемонилась, в детстве Мэнди постоянно ходила с синяками. Один раз мать вырвала у нее клок волос, другой – сломала руку. Но кипяток… Последствия грозили привлечь слишком много внимания. Мэнди даже думать боялась, что могло бы стать с ее лицом, если б вода попала на него.

С рукой тоже все достаточно плохо. Вместо мышц – красная сочащаяся масса. Наверняка останутся шрамы, и все‑таки это рука… С лицом была бы настоящая катастрофа.

Вот почему Мэнди сбежала. Она была в ужасе. И в ярости. Она действительно хотела, чтобы мать испугалась и задумалась. Поняла, что зашла слишком далеко, потому что история с чайником может навлечь на семью большую беду. В школе, конечно, заметят, что Мэнди пропала, и, поскольку Алларды считались проблемной семьей, немедленно уведомят департамент по делам молодежи. Кэрол Джонс начнет расследование. Милашка Кэрол, такая энтузиастка и оптимистка… Иногда Мэнди бывала с ней груба, но Кэрол никогда не отвечала тем же. Мэнди просто не понимала таких людей. Ладно, в случае Кэрол это не более чем профессионализм. Их учат этому – не поддаваться на провокации и всегда сохранять невозмутимый вид…

Мэнди прошла полгорода с рукой, обвязанной полотенцем. Ужасная боль добавляла злобы. Далеко не сразу она задумалась над тем, куда идет. Популярностью Мэнди не пользовалась, и друзей у нее не было.

«Будь добра к людям, и они ответят тем же», – говорила Кэрол. Банальная мудрость… Звучит неплохо, но вряд ли работает. Во всяком случае, будет сложно заставить ее работать. Будь добра к людям! Легко сказать. Никто никогда не был добр к Мэнди, откуда же взяться добру в ее душе? Ну, а потом все это раскручивается, как по спирали, и ты уже не в силах ничего сделать. Остается смириться с тем, что так уж сложилась жизнь.

Утром Мэнди переписывалась с Котом в «Вотсаппе» – просто посылали друг другу «сердечки». Этим до сих пор ограничивалось их общение – «сердечки», «розочки», «поцелуи». Безобидная игра.

Кот сидел на матрасе, курил косяк и доброжелательно смотрел на Мэнди. Вокруг него разлеглось десятка два кошек. Любой бездомный мог найти у него кров и пищу.

Внешне Кот вполне оправдывал свое прозвище – черные волосы до плеч, пронзительные зеленые глаза. Мэнди с порога спросила, может ли у него остаться. Конечно, может, ответил Кот.

Она прожила у него восемь дней. Курила «травку», что не вызвало никаких особенно острых ощущений, ночами обнималась с кошками и, как могла, лечила руку, походившую местами на кусок красного сырого мяса.

– Как бы не пошла инфекция, – волновался Кот.

Ему удалось раздобыть гель для лечения ожогов. Мэнди подозревала, что он слабоват для ее случая, но была рада и этому. Боль чуть отпустила, а с ней и страх. Мэнди каждый день меняла повязки, чтобы рана оставалась чистой. Беспокоил нехороший, гнилостный запах.

– Тебе нужно к врачу, – сказал Кот.

– Мне четырнадцать, – ответила Мэнди. – Думаешь, врач не станет задавать вопросы? Кончится тем, что они доберутся до моей матери.

– И что? Твоя мать заслужила наказание.

– А я? Что ждет меня, ты не подумал? В конце концов департамент по делам молодежи объявит, что они не могут оставить меня в этой семье. И я окажусь в каком‑нибудь сраном приюте или у приемных родителей.

Мэнди очень нравилось с Котом, хотя она и плохо представляла себе, куда может завести такая жизнь. Днями напролет они валялись на матрасах в подвале. Иногда ходили к морю, но расслабиться на прогулке у Мэнди не получалось. Уж очень она боялась попасться на глаза кому не надо. Она не знала, ищут ли ее и как далеко зашли поиски. Встретить на берегу родителей или Линн маловероятно, они туда не ходят. Другое дело – Кэрол, учителя или одноклассники. Здесь риск велик. Только в подвале Мэнди чувствовала себя в безопасности, хотя по временам бывало тоскливо.

На восьмой день Кот объявил, что одна из его подруг хочет приехать на недельку, две или три, и было бы лучше, если б Мэнди на это время подыскала себе другое убежище.

– Кажется, она ревнует, – добавил он, ухмыляясь.

– У тебя с ней что‑то есть? – встревожилась Мэнди.