Узник

Выйдя обратно в тёмный коридор, я заметила чёрный км, лежавший возле затемненного угла. Коридор был с выступом слева, поэтому свет из окна, которое находилось в конце коридора, не проникал за этот выступ. Сделав несколько шагов смотря на этот комок, я подошла к нему впритык и, сев на корточки, взяла в руки нечто. Я понимала, что это было что‑то из одежды, но мне хотелось рассмотреть отчетливее, поэтому я включила фонарь на мобильном и, осветив чёрную толстовку, которую я нащупала, мне стало не по себе. Всё еще смотря на то, до чего я дотронулась, я вдруг всем своим телом почувствовала, что я не единственное живое существо, находящееся сейчас в этом коридоре. Я каждой клеточкой тела чувствовала присутствие кого‑то буквально в нескольких сантиметрах передо мной и эта близость настолько холодила моё сознание, что я просто замерла, как замирает жертва, когда бежать уже бесполезно, в надежде, что её не заметят. Не поднимая головы, я лишь направила взгляд на того, кто был передо мной и с ужасом, и криком отскочила, выронив телефон. Я буквально впечаталась всем своим телом в соседнюю стену и замерла. Мобильный упал на выпущенную из моих рук толстовку так, что фонарь четко освещал предмет моего испуга. Передо мной сидело иссушенное тело молодого человека, одетого в тёмно‑синие джинсы и чёрную футболку с каким‑то серым неразборчивым изображением. У него были густые, но не очень длинные, чёрные как крыло ворона, волосы, из‑за которых он выглядел заросшим. Он обладал красивыми, словно вырезанными скулами, красиво очерченными губами и густыми, длинными ресницами. Всю эту безупречную красоту портило лишь одно – его тело, кажущееся настолько живым, словно он всего лишь заснул и готов в любую секунду проснуться, пронизывали синие вены. Маленькие и большие, они выступали из‑под тонкой кожи на руках, шее, лице… Казалось, я вижу всю его венозную систему. Чучело было сделано искусно и, на секунду, из‑за недостатка света я приняла его за живое существо. Я больше не сомневалась в том, что передо мной муляж, так как живой человек не смог бы пролежать на чердаке неизвестное количество лет и остаться в живых. Если бы здесь и застрял живой человек, и, по неизвестным мне причинам, ему никто не помог, он скончался бы мучительной смертью, от истощения и обезвоживания, и сейчас бы передо мной было как минимум разложившееся тело, а как максимум – скелет. Однако передо мной был, казалось, человек в расцвете сил, полный энергии, словно ожидающий прикосновения к плечу, которое должно придать ему сил и разбудить. Вся эта картина сейчас, ночью, была настолько жуткой, что я точно не хотела притрагиваться к даже настолько красивому чучелу. Решив вернуться сюда утром, я сделала два медленных шага в его сторону и, так и не решившись подойти ближе, нагнулась, и потянулась за мобильным телефоном издалека. Взяв телефон я не успела отпрянуть, как в мою сторону последовал резкий выпад со стороны чучела и я поняла, что оно схватило меня за запястье. Оно резко потянуло меня к себе, вцепившись в мою руку, и я закричала от ужаса. В его руке было столько силы, сколько не могло быть у мертвеца или чучела, однако я смогла выдернуть своё запястье и, всё еще крепко сжимая телефон, упала на спину. Я хотела вскочить, но не успела. Он схватил меня за правую ногу и с дикой, нечеловеческой силой, подтянул меня к себе. Спустя еще секунду я почувствовала невыносимую, жгучую боль в правой лодыжке и из моей груди вырвался дикий крик. Он поднес ногу ко рту и впился своими, острыми как бритва, зубами в мою лодыжку. По моей ноге потекла тонкая струйка крови. Я не видела её, но чувствовала её теплоту, чувствовала, как этот человек, это существо буквально вытягивает из моей лодыжки струю крови и слышала, как звонко он её сглатывает. Казалось, что с каждой секундой его хватка усиливалась, но я была уверена в том, что еще могу высвободиться и со всей силой отчаявшейся жертвы я начала выдергивать свою ногу из его рук, второй ногой нанося удары по его шее. В момент когда он дрогнул, я уперлась левой ногой в его глотку и, оттолкнувшись, высвободила пострадавшую ногу. Я резко встала и почувствовала, как ледяные кончики пальцев незнакомца проскользнули по коже моей левой голени. Боясь, что он снова схватит меня, я изо всех сил оттолкнула его и кинулась к двери с ужасом слыша, как он медленно преследует меня. С дикой, горящей болью в ноге от укуса, оставляя за собой липкий след крови, я добежала до двери и захлопнула решетку. Уже набрасывая старый замок я увидела как он, опираясь на стену, приближается ко мне. Осознание того, что я не успеваю закрыть замок, бросало меня в озноб. Дрожащие руки хуже справлялись с поставленной перед ними задачей, однако, когда рычащий незнакомец был буквально в паре сантиметрах от решетки, я успешно щелкнула замком. Но я не успела отпрянуть прежде чем незнакомец просунул руку через решетку и схватил меня за правое предплечье.

– Отдай ключ, – властно потребовал он.

– Нет, – испуганно ответила я.

Он с невероятной силой и злостью в глазах подтянул меня к себе, и моё правое предплечье буквально впилось в толстую резную решетку. Испугавшись, что он отберет ключ, я выбросила его через перила.

– Ах ты, – злостно через зубы выдавил незнакомец и впился в мою правую кисть.

– Нет, отпусти меня! Отпусти, не надо! – Я не приказывала, я умоляла. Дикая боль проникала от запястья до самого сердца, но я не плакала, а лишь продолжала биться о решетку. Я кричала о том что мне больно, о том что я ничего ему не сделала, чтобы подобным образом убивать меня, ведь мне почему‑то казалось, что он непременно хочет меня убить. Я билась о решетку ногами и руками, но в глубине души понимала, что из железной хватки мне не высвободиться. Спустя минуту я начала понимать, что мои мольбы становятся слабее, голос начинает хрипеть и сил сопротивляться у меня всё меньше. Еще минута – я потеряю сознание и это чудовище, словно огромный страшный паук, с легкостью подтянет моё тело к себе, чтобы впиться в моё обездвиженное тело. Осознав это, мне в голову пришла совершенно неожиданная идея и я незамедлительно её осуществила. Я решила ответить взаимностью и укусила его за руку, которой он удерживал меня. Он резко выпустил меня из своей железной хватки скорее от неожиданности, нежели от боли, и я, не ожидая такой моментальной реакции на моё сопротивление, не устояла на ногах, упала на пол и сильно ударилась головой. Я прекрасно помню, как пыталась подползти к ступенькам ведущим вниз, но в итоге лишь легла у их изголовья, в моих глазах потемнело, в ушах разлился серебристый звон и я потеряла сознание.

 

VIII

Я проснулась от неприятной боли во всём теле. Первые десять секунд я не понимала где я и почему лежу на твердой поверхности, которая, судя по неприятным ощущениям, и является причиной моей утренней ломки. Я перевернулась на спину, наблюдая за тем, как мои каштановые волосы волнами спускаются вниз по деревянной ступеньке, начинающейся у моего изголовья. Переведя взгляд вниз, я увидела, как солнечные лучи, проникающие с кухни в тёмный зал, весело искрятся. На мгновение я потерялась во времени: я не знала который сейчас час, время суток и день. Но я не успела зациклиться ни на мыслях о времени, ни на солнечных зайчиках, когда меня вдруг охватил страх. Переводя взгляд со струящихся волос на потолок, я мимолетом заметила что‑то непонятное, находившееся за решеткой. Мне хватило трех секунд, чтобы понять, что нечто наблюдает за мной и меня охватила паника. Моё дыхание замерло, я посмотрела за решетку и увидела за ней человека. Вдруг недавние события яркими пятнами всплыли в моей памяти и я резко попыталась встать, но передо мной всё поплыло и потемнело. Либо я успела потерять достаточно крови, либо слишком сильно ударилась головой, однако встать у меня получилось только с третьего раза и в процессе я чуть снова не откинулась. Молодой человек за решеткой молча и внимательно наблюдал за мной, я даже его дыхания не слышала. Встав на ноги, я почувствовала острую боль в правой лодыжке. От неожиданности я вскрикнула, мой тихий писк перешел в шипение и, крепко держась левой рукой за перила, я начала спускаться вниз настолько быстро, насколько могла себе это позволить. Я была похожа на улитку, медленно тянущуюся вниз и оставляющую за собой еле заметный след подсохшей крови.