Вас тут не стояло!

– Повежливее бы, – поддакнула левая.

Я вздохнула.

– Расскажите, пожалуйста, как устроен сундук. Когда он выдает новые товары и за что?

– За рвение, вестимо, – хмыкнула правая тапочка. – То, что продала, тут же восполняет. Если, конечно, товар не эксклюзивный, а так – для широкого потребителя. А новое дает, когда что‑то хорошее для лавки сделаешь. Вот порядок навела – получи товар редкий.

– Понятно, – вздохнула я.

Похоже, с редкими товарами у меня будет напряженка, если этот выдали за грандиознейшую уборку.

Сделать из запыленной избушки чистую – это, я вам скажу, почти что подвиг.

Только теперь ей генеральная уборка не требуется, максимум поддерживающая. А за нее, подозреваю, столько уже не дадут. Перстень же хоть и завораживающий, но вряд ли полезный, больше похож на безделушку‑сувенир.

В животе громко заурчало. Ладно, с этим потом разберемся, мне бы перекусить чего‑нибудь. Я покрутила в руках полученные монетки.

– Есть здесь поблизости магазин с продуктами или кафе? – спросила я у тапочек. – Что можно купить на эти деньги?

Они аж запрыгали возмущенно.

– Не твои это деньги, а лавки. Не смей это тратить!

Понял, принял. За растрату можно и поплатиться.

– Так что ж мне теперь, с голоду умереть? – воскликнула я.

– Зачем умереть? – удивились они. – Вот же скатерть.

Только сейчас я увидела белый лоскут, перекинутый через спинку стула.

– Вы предлагаете съесть скатерть?

– Вот же непутевая, – сокрушенно проговорила одна из тапочек. – То сундук продать хочет, то скатерть сжевать. Невкусно это!

Хотелось сказать: «Да ладно! Неужели? А я‑то думала!» Однако я придержала рвущийся наружу сарказм. Так мы долго будем переругиваться, а до еды дело не скоро дойдет.

– И что мне с ней делать?

– Знамо дело, на стол постелить.

Я взяла скатерть со спинки стула, встряхнула, сбив облачко пыли. Скатерть оказалась такой же старой и потрепанной, как и все тут. Кое‑где прохудилась до дыр, и все же довольно чистая. Во всяком случае, ни пятен, ни разводов я на ней не обнаружила. Постелила на стол и обернулась к тапочкам, мол, что теперь.

– Приятного аппетита, – проговорили они хором.

Издеваются? Я снова повернулась к столу. Там стояла тарелка с краюхой хлеба, кувшин с водой и большая кружка.

Вот это да! Скатерть‑самобранка! Как в сказках!

Помню, как мечтала о такой в детстве. Я бы на всякую взрослую ерунду ее не тратила – просила бы только мороженое да пирожные! И вот сбылось. Правда, сейчас я бы предпочла ту самую взрослую ерунду – супчик, к примеру, или картошечку жареную.

Я окинула взглядом предложенные яства. Меню, прямо скажем, скудное, долго я на таком питании не протяну. Ну хоть что‑то.

– Спасибо, – буркнула я не то скатерти за угощение, не то тапкам за пожелание.

Плюхнулась на стол и набросилась на «деликатесы». В моем положении привередничать не приходилось. Покончив с хлебом и водой, спросила у тапочек:

– А куда посуду деть?

– Нет, ну вы посмотрите, она и посуду куда‑то девать собирается, – хихикнула одна.

– Неужто и ее продать надумала? – Вторая тоже зашлась смехом.

Юмористки, блин.

– Конечно, очень весело издеваться над человеком, который тут ничего не понимает, – обиделась я.

– А ты поблагодари за угощение, – посоветовали пристыженные тапочки.

– Спасибо, – еще раз повторила я.

Ничего не изменилось.

– Спасибо, было очень вкусно, – подсказала правая.

– Спасибо, было очень вкусно, – повторила я за ней, почти не покривив душой.

Хлеб и правда был вкусный: свежий, еще теплый, ароматный, ну или мне так с голодухи показалось.

И тут же прямо у меня на глазах все исчезло. Стол, покрытый скатертью, был абсолютно пуст.

– Теперь сложить надобно, – шепнул кто‑то их тапочек, на этот раз вообще без всякого ехидства.

Ага, достучалась до них, значит. Может, и правда теперь больше будут подсказывать, чем зубоскалить.

Стоило мне повесить скатерть туда, где она была раньше, на спинку стула, снова звякнул колокольчик, извещая меня о новом посетителе.

Ага, покупатель! Надеюсь, ему нужно что‑то ценное и дорогое. А еще надеюсь, что у меня оно есть.

 

Глава 5

 

Сунув ноги в тапочки, я поплелась к прилавку.

Посетитель и правда был в наличии. Румяный мужичок лет сорока, одет в болотно‑зеленый камзол с несоразмерно крупными золотыми пуговицами. Мясистую шею душит галстук‑бабочка, а ноги, наоборот, обуты в ботинки‑лыжи, не сваливающиеся только чудом. Чутье подсказало, что явившийся господин наверняка сторонник заблуждения, что размер обуви показывает… размер достоинства, вот и страдает. Я медленно скользила взглядом снизу вверх, пока не добралась до потного лица. Щеки едва не трескались от натянутой улыбки, превращавшей и без того небольшие глаза в пару узких щелочек. Ах да, редкие волосы, аккуратно зачесанные, чтобы прикрыть лысину, со своей задачей явно не справлялись.

Какой впечатляющий колорит…

Промокнув лоб шелковым платком так, чтобы мне обязательно было видно вышитый в углу вензель, мужичок подошел к прилавку и уставился на меня испытующим, даже оценивающим взглядом. Нежели тоже какой‑нибудь проверяющий? Везет же мне на них. Я украдкой вздохнула. Что ж это за торговая точка такая, где проверяющих больше, чем покупателей? И все же я взяла себя в руки, натянула на лицо улыбку и произнесла:

– Здравствуйте. Что пожелаете? У нас большой ассортимент лучших магических товаров.

Ну а что, если пришел проверять, пусть знает: у нас тут приличная лавка, а не какая‑нибудь заброшенка.

Мужичок перестал сверлить меня глазами и брякнул кое‑что совсем неожиданное:

– Знал бы, что такая красивая, я б цветы взял.