Великий нефритовый путь

Герман замолчал.

– Вы не устали? Я не слишком утомил высокое собрание?

– Он напрашивается на комплимент, – буркнул академик, который по привычке что‑то записывал в своём блокноте. – Вы замечательный лектор.

– Хочу шелков и нефрита, – сказала Селина.

Вигдор громко вздохнул:

– Я надеюсь, мы не двинемся по этому самому меридиональному пути?

Герман подошёл к стене, нажал на какую‑то кнопку, и с потолка спустилась большая карта.

– Это наша, так сказать, малая механизация. Между прочим, появилась благодаря открытию Селины Ивановны – премия за курыканский меч и научные подвиги на острове. Действительно, речь идёт о меридиональном пути, который следует рассматривать не просто как путь‑дорожку, а древнюю систему отношений, если хотите, связей, которые имели большое значение и в раннем средневековье. Понять их удалось во многом благодаря археологическим открытиям.

– И тщательном изучении письменных источников, – добавил академик.

– Так точно, Матвей Поликарпович, замечание исключительно верное. Так вот, этот самый путь шёл через Восточный Туркестан на юг и юго‑восток – в Бирму и Вьетнам. Но, как говорится, нам туда не надо, нас подробности в этом направлении интересуют постольку‑поскольку. А вот северный луч пути шёл от Джунгарии до Южной Сибири. Этот луч ещё называют Кыргызский путь, и он имел большое значение для Китая.

– Почему?

– А потому, Селина Ивановна, что именно он связывал северо‑западное китайское царство Цинь с внешним миром. Есть сведения, что ещё в четвёртом веке до нашей эры великолепные индийские ткани шли по этому пути на север. Это направление представляло собой степное плоскогорье, передвигаться по нему было проще. И вот именно по этому пути в царство Чу попадал хотанский нефрит. По нему осуществлялись контакты с Алтаем и Минусинской котловиной.

Южная Сибирь – горная местность с чередованием хребтов и межгорных котловин, это Витимское плоскогорье, это Саяны, Байкал и Ангара, Обь и Енисей, Шилка и Катунь… Огромная страна!

И снова гунны! В третьем веке нашей эры они создали могучее государство, которое простиралось до Байкала на севере и до Китайской стены на юге. Любое государство развивает торговлю, а следовательно, торговые пути – гунны не исключение! Караваны с тканями и ювелирными украшениями, хозяйственными изделиями, бронзой, вышивкой текли по Уйгурскому пути. Табуны лошадей шли в сторону ханьской империи. И, конечно, нефрит!

А сколько времени занимало путешествие каравана или пешехода по Великому Нефритовому пути? По некоторым данным, караваны шли со скоростью более шестнадцати километров в день, что для той эпохи было довольно приличной скоростью.

На этом Герман завершил свою часть доклада.

Возникла пауза, и наступило молчание, словно присутствующие вслед рассказам перенеслись в те загадочные места, о которых говорили учёные. Слушатели представляли большие разноголосые караваны, бредущие по горным долинам и тропам, суровые пейзажи, бурные речки, гольцы и вершины хребтов под снежными шапками, зелёные оазисы, ночное звёздное небо, костры на привалах, рассказы и песни бывалых проводников…

– И что? – первой не выдержала Селина, прервав затянувшуюся паузу.

Вигдор хмыкнул, он явно не удивился вопросу.

– А то, что Великий Нефритовый, впоследствии Шёлковый путь сегодня начинает оживать. Китай решил возродить эту транспортную магистраль, которая сулит всем участникам проекта большие удобства и выгоды.

– И что? – снова переспросила Селина.

– Главная дорога не может жить без вспомогательных путей. По ним магистраль подпитывается всем необходимым. И наши территории в том числе были такими ресурсными…

– Инфраструктурными, – буркнул академик.

– Точнее не скажешь, – согласился Трифон Петрович. – Коль скоро дорога даже имя носила Нефритового пути, важно понять, где наши пращуры брали камень, что он значил в их жизни, куда и как его доставляли. Поизучаем, посмотрим, поищем…

– Пороемся, – съязвила Селина.

– И это тоже, – парировал профессор.

– И вы зовёте нас на этот, как его, Онот, Урик‑Турик?

Профессор рассмеялся.

– Нет, на Верхнюю Ангару, если успеем, на Витимское плоскогорье, на Витим и его притоки. Там обнаружили уникальные светлоокрашенные нефриты, вот и посмотрим… И потом, Витимский район связан с Якутией, что позволяет вернуться к курыканам. Не специально, нет. Но попутно…

Вигдор неожиданно вскочил и взволнованно заходил по лаборатории:

– Я готов, включайте меня в состав экспедиции.

– Во даёт начальник! Час от часу не легче. А что наш лучший экскурсовод в мире Марианна скажет? Вдруг она путёвку в Крым от профсоюзов за полцены получила?

Вигдор махнул рукой:

– Крым и всё Средиземноморье подождут. Много лет назад, работая в архиве, я изучал документы гидрологической экспедиции Дриженко на Байкале. И там упоминались Бодайбинская партия капитана Иванова, Верхнеангарская экспедиция лейтенанта Белкина. Кстати, оба, судя по косвенным данным, вели подробные дневники. Они работали именно в тех местах, о которых только что рассказывали коллеги. Золотая Лена – Б одайбинский край – д авно манит. Такое совпадение!

– Всё, на одного землекопа стало меньше. Придётся «писхателя» нам всем обрабатывать, пока он дневники военных гидрологов в дремучих лесах Витимского плоскогорья искать будет. Ну такая у нас, шерпов, доля, – наигранно протянула Селина, и все засмеялись.

– Минуточку, коллеги, минуточку, – академик, судя по всему, собирался сказать что‑то очень важное, потому что даже привстал.

– Рукопись дневников капитана Иванова я не так давно обнаружил в одном из центральных архивов и предусмотрительно сделал копию. Завтра же покажу её Трифону Петровичу и всем жаждущим. Профессор, коллеги, почитайте, пре‑любопытнейшие дневники, скажу я вам… И да, я тоже иду в землекопы…