Великий нефритовый путь
– Отлично, приятно иметь дело с культурным человеком. Хо‑ро‑шо. Двигаемся дальше. Месторождения нефритов были обнаружены в Парамском поясе, который в свою очередь охватывает с северо‑востока Северо‑Муйскую глыбу, а на юго‑востоке прослеживается между Южно‑Муйской и Таксимской глыбами.
– Прямо БАМом повеяло!
– Ты был в тех краях? Северо‑Муйский тоннель, Таксимо… Романтические имена.
– Бывал наездами, толком поработать не дали. Гонки, сроки, сдаточные объекты…
– У меня та же история. Начальник треста приглашает, вроде как давно не виделись, чайку попьём. А под лимончик и рюмочку: «Партия сказала к такому‑то сроку открыть». И надо ж было, открывали.
– Великая сила – сроки и планы, а ещё сила организующая и направляющая.
– Я от этой силы в тайгу на пять лет сбежал. Но что‑то в этом было. Расслабляться не давали точно, – вздохнул Павлов.
– Опиши всё в мемуарах, вместе поплачем и посмеёмся.
– Однако обхохочемся сквозь слёзы! Ладно, пойдём дальше. Недавно в Средне‑Витимской горной стране обнаружили коренное месторождение светлоокрашенного нефрита. Потрясающий цвет. Китайские резчики обзавидуются.
– Правильно ли я понял, Матвей Поликарпович, что месторождения нефрита расположены главным образом в Сибири?
– Так точно, Трифон Петрович!
– Стало быть, в четырёх районах – Западно‑Саянском, Восточно‑Саянском, Джидинском и Витимском?
– Ты был внимателен. В виде бонуса добавляю к твоим знаниям ещё кое‑что. В наиболее подходящем для вас районе – Витимском – месторождения нефрита двух типов, и потому там выделены два пояса – Байкало‑Муйский и Верхнее‑Витимский.
Да вот ещё что, Трифон Петрович, это очень важно. В Восточно‑Саянском нефритовом районе все промышленные месторождения сосредоточены в Оспино‑Китойском массиве и Харанурском. Оспинское самое крупное со времён СССР. Здесь на площади пяти квадратных километров коллеги открыли шестнадцать нефритовых жил. Если захочется и там «покопаться» – ваш путь в верхнее течение реки Ильчир или к истокам ручья Северный на правом склоне горы Графитовой.
– Какие чудесные имена! Слушай, Матвей Поликарпович, я вот подумал, а ведь алмаз может позавидовать нефриту… Этот зелёный камешек сыграл выдающуюся роль в истории древнего человека – как археолог ответственно заявляю. Страшно сказать, сколько времени потерял бы наш пращур, не открой он нефрит, который одинаково хорошо рубил, колол, резал! Всякий раз, находя артефакты, думаю: может, природа не случайно подбросила этот материал человеку? Вязкий, прочный, прекрасно полируемый… Он давал людям всё, что требовалось на тот момент.
– Сейчас запоёшь, однако. На стульчик заберись. Хоть публику повеселишь, я с кепкой по кругу пойду…
– Надо, так и запою, подумаешь. После тех находок, о которых буду докладывать, дело с музеем двинулось. Сам мэр города за дело взялся. Попомни, турист валом потянется, чтобы на эти уникумы взглянуть.
– А если рядом ещё и меч курыкан повесить, – хохотнул академик.
– Ох, и шутник вы, батенька. Слушай, давно хотел спросить, это правда, что, когда вы алмазы открыли, гульба шла три дня без продыху?
– Врут, конечно. Неделю гуляли! Всё‑таки алмазы для страны! Не грех!
– Не грех, – согласился Трифон Петрович. – Ну вот и я, если что, запою.
– М‑да, копать вам не перекопать, там ведь тоже и мерзлота, и грунт тяжёлый.
Профессор посерьёзнел и согласно кивнул.
– И вот ещё что. Про нефрит, я так понял, вопрос не праздный. Ищите валуны и окатыши в руслах рек. Искатели нередко так и работают. Идут вдоль русла, петляют по бережку, по притокам, ключикам…
– А ещё каменный материал островов, кос, стариц[1], отмелей изучать будем. Если нефритовая галька попадается или камни покрупнее, то, значит, и месторождение может приоткрыться.
– Ишь ты, начитался!
– Есть с кого пример брать. Ты‑то вот, как я погляжу, в байкаловедение полез. Рукопись капитана Иванова где‑то сыскал.
– Потому что интересно.
– Вот!
…Они ещё долго вели разговоры, вспоминали университетскую жизнь, учителей и делились впечатлениями от очерков Вигдора Борисовича Чижевского про то, как был найден курыканский меч.
*****
В библиотеке местного краеведческого музея было людно. Впрочем, она редко пустовала, хотя мало кто из непосвящённых догадывался, что в этом небольшом двухэтажном здании из красного кирпича располагалось уникальное собрание книг, карт и рукописей географического общества.
Обычно камерная зала (сюда, как правило, приходили не только поработать, но и пообщаться) была полна. Сегодня публика набилась учёная, солидная. А по тому, как дружески и мило шло общение, нетрудно было догадаться, что все давным‑давно знакомы.
В этот раз обещалась археологическая сенсация. Любая сенсация всегда приносит больше вопросов, чем ответов, а загадок и гипотез хватило бы ещё на несколько вечеров и обсуждений.
– Послушайте, уважаемый, – г орячился худощавый, небольшого роста профессор истории Миклушевский, обращаясь к академику Павлову. – Отчего они выбрали такой маленький зал? Уже не продохнуть!
– Не переживайте так, – ответствовал Павлов. Он дружески похлопал Миклушевского по руке. – Сенсации, голубчик, должны произноситься в замкнутом пространстве, дабы не превратиться в ординарную новость. Послушаем, покричим, поругаемся, обсудим и только потом пойдём разносить по городам и весям… Как считаете, Вигдор Борисович?
– Матвей Поликарпович, трудно не согласиться. Спикеры серьёзные, авторитетные. Уж если сам Трифон Петрович, Герман и Михаил, простите, Герман Германович и Михаил Петрович шепнули, что будет «нечто», спорить не о чем. Место выбрали самое подходящее, так сказать, намоленное веками.
Миклушевский пожал плечами и, не найдя союзников, пересел.
Академик махнул рукой:
[1] Старица – участок прежнего русла реки, который со временем превратился в отдельный бессточный водоём. Старица, как правило, имеет серповидную или петлеобразную форму (Прим. авт.).
