Во главе конца

– Мы хотим вернуться в наш родной мир. В Палагеду, – ответила Атропос, и я застыл, ошеломлённый. – Мы желали сделать переход мирным. Ради этого и нужен был ты. Единый царь с кровью обоих миров.

Я часто заморгал, силясь уложить услышанное в голове.

– Это невозможно. Ни один из нас не может главенствовать над Палагедой, у них своя власть. Совет архонтов с Домом Раздора во главе, – убеждённо напомнил я, но взгляд метался от одного царя к другому в поисках поддержки. – Архонт Раздора никогда…

Я осекся, ощущая, как детали головоломки встают на свои места.

– Вы намеренно лишили Дом Раздора наследницы? Будущей главы? – ошарашенно пробормотал я.

– Нет, смерть Илиры, наоборот, всё усложнила, как и появление двух детей вместо одного, – возразила Клото. – Илира была бы матерью и главой Дома одновременно. Она могла помочь убедить Совет архонтов и свой народ в важности объединения и принятия нового Единого царя. Без неё мы потеряли способность влиять на мнение палагейцев мирным путём.

– Но была Калисто, – напомнил я.

– Да, но нам требовался покладистый архонт, заинтересованный в благополучии Единого царя.

– Поэтому с Калисто пришлось разобраться, чтобы ослабить Дом Раздора. К счастью, нам удалось создать видимость естественной кончины, – поделился Пелий, и я невидяще уставился на царя Воздуха.

– Калисто была моей бабушкой, – зачем‑то пробормотал я, и Пелий моментально стёр горделивую улыбку.

Смерть Калисто не была трагической случайностью, как все думают.

Они убили мою бабушку.

Я откинулся на спинку, не в силах сконцентрировать внимание, хотя сведённые брови болели от напряжения. Чужой и тут, и там. Я не мог понять, что чувствовать по этому поводу.

– Всё бессмысленно, – снова заговорил я, пытаясь сосредоточиться на информации, а не на эмоциях. – Зачем это переселение? У нас есть Даория.

– Это не наш родной мир. Пришло время вернуться домой, – ответила Клото, одарив меня ласковой улыбкой.

Богини смотрели на меня с теплом, взгляды казались доброжелательными и любящими, а остальные цари молчали, ожидая моей реакции. Это всё лишь сильнее сбивало с толку. Идея – сущий бред, и я абсолютно не понимал, откуда она взялась спустя сколько?.. Тысячелетия?

– Если мы вернёмся в Палагеду, то произойдёт именно то, чего ты так желаешь, Микель. Со временем мы вновь станем единым народом, как было в самом начале, и мир наступит сам собой, – добавила Атропос, заметив моё смятение.

– Мы никогда не сможем объединиться с палагейцами, – уверенно возразил я, ошарашенный их непониманием. – Вы действительно их не знаете! Тысячелетия мы жили раздельно. У нас единые корни, схожий язык и традиции, но мы более не единый народ. И я говорю не только о наших способностях. Слишком много времени прошло. Если все даории попытаются вернуться, как вы говорите… домой, – я с трудом выдавил это слово, оно не имело ничего общего с правдой, – то палагейцы не примут нас с фейерверком и конфетти! Мы будем захватчиками в их глазах… и это абсолютная правда. Начнётся война! И даже при победе ассимиляция займёт многие столетия. Целые поколения проживут либо в страхе, либо угнетённые…

Я не сумел продолжить, наблюдая, как богини расслабленно кивают в такт моим словам. Я пытался переубедить, а они согласны? Их поведение сбило с толку, как и спокойствие на лицах царей, словно эти темы уже обсуждались, а я бессмысленно сотрясаю воздух.

– Определённо трудности будут, – согласилась Атропос, на её губах держалась успокаивающая улыбка, но я, наоборот, ощутил нарастающий ужас. Трудности?! – Разделение тоже шло проблематично, заняло годы, и никто не ждёт, что воссоединение пройдёт легко, но территории Палагеды в два раза больше Даории. Сперва мы всё так же сможем жить раздельно, как две соседствующие страны, и затем медленно придём к нужному согласию.

У богинь в запасе бесчисленное количество времени. Несколько сотен лет для них ничто, тогда как для моего Клана это целые поколения. Я посмотрел на царей, ожидая реакции, ведь они должны осознавать, что это скажется на их подданных.

– Но у нас уже есть дом! Мы в нём живём! – не выдержал я, не получив никакой поддержки. – Даория действительно планета с меньшим количеством континентов, может в этом дело? Нам не хватает места? Деторождение, что у нас, что у палагейцев, процесс сложный. Детей появляется мало, и я не думал, что перенаселение когда‑либо станет проблемой… – Я не успел озвучить все свои мысли и внезапные вопросы, встречу прервал стук в двери.

Не дожидаясь позволения, вошли гоплиты, а я резко вскочил на ноги, заметив между ними Лексу. Она выглядела усталой, понуро смотря под ноги, пока двое мужчин из Клана Воды практически волокли её в центр зала. Первоначальное облегчение при виде живой сивиллы сменилось недоумением, ведь только вчера её увела Кассия, и на этом совещании я надеялся совместно с царями решить, как нам её вытащить.

– Ваше величество, мы нашли её в доме прорицательниц вместе с Кругом Старших. Эту сивиллу ищут, поэтому мы пригласили её пройти с нами, но она отказалась. Пришлось привести силой, – отчитался один из них Хелу.

Лекса раздражённо дёрнула рукой, вырвав свой локоть из хватки говорящего стража, но он снова вцепился в неё, будто она действительно могла убежать.

– Я же сказала, что хочу переодеться. Даже приказы царей не дают вам права прерывать собрания сивилл, – горделиво вскинув голову, строго отчитала гоплитов Лекса.

– Отпустите её, она прорицательница моего Клана, и я не отдавал приказов приводить её сюда, – твёрдо заявил я, направляясь к Лексе.

В горле встал ком, но мне удалось сохранить спокойное выражение лица. Мужчины её отпустили и с поклонами отступили назад, намереваясь покинуть помещение.

– Со всем уважением, Микель, но это мы отдали приказ, сняв с тебя часть внезапно свалившейся ответственности, – с неприкрытой снисходительностью разъяснил Хел.

Похоже, с царём Воды у нас действительно обоюдная неприязнь, но сейчас мне было не до препирательств. Я проигнорировал его заявление, больше обеспокоенный состоянием Лексы.

– Ты в порядке? – не думая о свидетелях, я взял её руки в свои, сивиллу колотила нервная дрожь, а вся показная уверенность – просто притворство, чтобы скрыть тревогу. – Тебя кто‑нибудь обидел? Как ты вернулась?

– Я в порядке. Меня никто не тронул и хорошо кормили. Я только переночевала на Переправе в комнате Кассии, а после меня отпустили, сопроводив до прохода в Санкт‑Данаме. Вернувшись, я хотела сменить одежду, увидеться с сёстрами, а потом пойти к тебе, но эти двое не хотели слушать, – она говорила тихо, пока я успокаивающе поглаживал её запястье, чтобы помочь унять дрожь.

– Что это? – я перевернул её левую ладонь, заметив бинт.

– Всё хорошо, это не они. Кассия и Гипнос мне ничего не сделали, – торопливо оправдалась Лекса, пытаясь спрятать руку, но я держал крепко, осматривая. На бинтах была кровь, похоже, порез свежий. – Из‑за этих болванов пришлось торопиться, и я случайно порезалась о ножницы на столе, – заверила она, бросив недовольный взгляд на гоплитов, открывающих двери, чтобы выйти.