Волна огня
– Сто двадцать два, – уточнил Адам. – Некоторые из этих треугольников отмечают группы из двух или трех вулканических пиков.
Фиби взглянула на карту со стрелками векторов силы. Все они бежали прямо через вулканические районы.
– Почему это происходит?
Бёрд подался вперед:
– Именно это мы и пытаемся понять. Это может быть просто нормальная схема снятия напряжения между тектоническими плитами Тонги. Все может успокоиться, как только будет сброшено избыточное давление.
Хару с сомнением посмотрел на миллиардера. Очевидно, это было постоянным предметом острых разногласий между ними.
Бёрд, проигнорировав его взгляд, продолжил:
– Я разместил вдоль впадины Тонга пару модулей USV DriX. Это беспилотные надводные аппараты, способные выполнять высокоточные гидроакустические исследования. Мы можем управлять ими удаленно с этой станции.
– Я знакома с этими модулями по своим собственным исследованиям, – призналась Фиби.
– Конечно, – Бёрд кивнул. – Сегодня поздно вечером мы добрались до проблемного участка желоба. А некоторое время назад сделали необычное открытие, по поводу которого нам хотелось бы узнать ваше мнение.
– Мое мнение? Но почему?
– Вы можете показать ей, доктор Канеко?
Дядя Адама кивнул:
– Дайте мне минуту настроить этот DriX на автономный курс вдоль желоба. Мы не хотим ничего пропустить.
На его экране всеми цветами радуги светилась в высоком разрешении топографическая карта желоба Тонга. Высокие вершины подводных гор сияли ярко‑желтым цветом. Нижние склоны и трещины были изумрудно‑зелеными. Самые глубокие области мерцали оттенками синего.
Фиби отметила на карте показания глубины. Более шести тысяч метров. Двойная глубина станции.
Она знала: самая глубокая часть желоба Тонга – впадина Горизонт – достигает глубины десяти тысяч метров. И даже там сохранялась жизнь, хотя и ограничивалась червями, креветками и морскими огурцами.
Что еще может быть там, внизу?
Фиби догадывалась, что только подстегивало ее нетерпение.
03 часа 04 минуты ночи
Все ждали, Адам смотрел, как колено Фиби легонько подскакивает вверх и вниз. Рассеянно потирая ладони, она с прищуром уставилась в экран. Ее темные волосы были убраны от лица яркой лентой, что еще больше подчеркивало ее необыкновенную сосредоточенность, напоминая готовую вот‑вот разразиться грозу.
Ему была знакома эта сосредоточенность. Прежде чем поступить в Токийский университет, он шесть лет служил в силах специального назначения Японии, к великому неудовольствию отца, и работал вместе с солдатами, особенно со снайперами, которые могли часами сохранять эту каменную сосредоточенность.
Фиби также обладала ей.
– Все готово, – сказал дядя Адама. – Я переключаюсь на другой DriX, тот, который я оставил кружить над аномальной областью.
Экран погас, стерев светящийся пейзаж из ила, песка и скал. Хару поводил курсором мыши по ряду меню, и монитор вновь расцвел яркими красками. На данный момент картинка ничем не отличалась от другого скана. Подводные горы сияли, словно освещенные солнцем. Высоченная скала слева растворялась в спектре призматических оттенков – от ярко‑желтых у вершины до более темных, синих и пурпурных по мере приближения к глубинам. Адам наклонился к экрану.
– Мне кажется, DriX сбился с курса.
– Я вижу. – Хару подвинул очки повыше на переносицу. – Там назревает шторм, мешающий телеметрии аппарата и его мореходным качествам. Я верну его на место.
Он поколдовал пультом управления, и картинка развернулась, приблизив скалу с одной стороны. Затем DriX продолжил движение вдоль нее.
– Мы примерно в полукилометре от цели.
Бёрд пододвинул стул ближе. Фиби последовала его примеру. Адам присел у нее за плечом, щурясь на экран. Картинка продолжала скользить вдоль желоба. Согласно глубиномеру, темно‑фиолетовые пятна обозначали участки глубиной более девяти тысяч метров. Почти шесть миль под водой, в три раза больше глубины станции.
– Почти готово, – сказал Хару. – Мы приближаемся слегка под другим углом, чем в первый раз. Район занимает двести квадратных миль и протянулся вдоль желоба на сорок миль.
Справа на экране возникла тень. Она то появлялась, то исчезала по мере того, как DriX мчался по глубоководному желобу.
– Это поверхность противоположной скалы Тонги? – спросила Фиби.
– Да, – ответил Адам. – Хотя средняя ширина желоба составляет около пятидесяти миль, здесь он сжат. От пяти до семи миль в поперечнике.
– Узость этого места может служить объяснением того, почему этот участок желоба такой нестабильный, – сказал Бёрд. – Он может быть точкой напряжения.
– Пожалуй, – согласился Адам. – Но закрытая природа этого региона также способна объяснить то, что мы обнаружили.
– Что вы?.. – Вопрос Фиби повис в воздухе, так как картинка на экране изменилась. Темно‑фиолетовый цвет морского дна медленно становился черным, как будто на дно желоба пролилась нефть, растекаясь по всей его длине. Она придвинулась ближе, чуть не оттолкнув Хару. – Этого не может быть…
Трое мужчин посмотрели на нее, ожидая, что она скажет дальше.
– Это кораллы, – сказала Фиби и сделала знак Хару. – Могу я на минутку занять место водителя?
– Конечно. – Хару откатил стул в сторону и уступил ей место перед его пультом управления. – Вы умеете работать с DriX?
– Я пользовалась им, когда исследовала оазис Сур‑Ридж у побережья Монтерея. Помимо создания трехмерных карт дна океана, обратный сигнал сонара способен различать камни, песок и кораллы. – Она посмотрела на Хару. – Этот DriX оборудован профилометром дна?
– Да, «Echoes 3500 T7». Он способен проникать на глубину до одиннадцати тысяч метров водяного столба.
– Прекрасно.
Бёрд нахмурился:
– Доктор Рид, что, собственно, вы хотите получить от поддонного профилометра?
– Я уже сталкивалась с этой проблемой. Беглое сканирование гидролокатором часто ошибочно принимает плотные заросли кораллов за валуны или часть морского дна. – Она указала на равномерное черное пятно на экране. – Сонар DriX отражается от полога этого кораллового леса, создавая впечатление, что это дно.
