Все было не так

– Неловко за то, что не умею, – признаюсь Гордею.

– Это лечится практикой. Я спросил о другом.

– Не отвернуло. Должно было? – жмусь к нему теснее.

– Всякое бывает. Мне важно знать. Не хочу, чтобы ты делала это просто потому, что надо. В этом не будет кайфа.

– Мне было… – подбираю слова. – Откровенно, эротично, необычно и волнительно. Завтра ни одна тоналка не спасет мои горящие щеки, но я ничуть не сожалею о том, что мы это сделали.

– Хорошо, – смеется он. – Значит, можно развращать тебя дальше.

Пригревшись в объятиях любимого мужчины, я снова засыпаю. В этот раз спокойно, совсем без дурацких сновидений. Все портит будильник.

Гордей всегда встает раньше. У него пробежка, потом душ и завтрак. Это значит, что у меня есть еще минут тридцать, чтобы доспать, но стоит подумать о том, что я сотворила этой ночью, щеки ошпаривает горячим смущением, а низ живота наполняется приятным теплом.

– Ты у меня самая лучшая. Доброе утро, – раздается у меня над ухом.

– Доброе. А что, есть из кого выбрать? – ревниво шучу.

 

Глава 8

 

Гордей

«Нет!» – зло рявкаю в своей голове.

Что за дурацкие вопросы она задает с утра? Или меня просто так триггерит, потому что виноват?

Черт! Черт! Черт! Какого же хрена не отпускает?!

Бросив Ясе резковатое: «До вечера», – просто беру и сбегаю из дома. Ни утренней пробежки, ни завтрака, ни душа. Мне прямо сейчас надо было уйти, и я ушел.

На улице с утра еще довольно прохладно. Застегнувшись по самое горло, стартую от гаража на нашу базу. К девяти подъедет несколько родителей моих потенциальных маленьких учеников. Успею выпить кофе и привести в порядок взвинченные нервы. Они нихрена не способствуют эффективной работе. Да и за рулем на большой скорости можно размазать свою тушку по асфальту. Сбавляю обороты, понимая, что попал на штраф и неаккуратно перестроился, едва не сев задницей на капот фольксвагена. Водила меня справедливо обматерил. Откатился назад, извинился перед ним и рванул дальше, надеясь, что он не окажется одним из тех самых родителей.

Вот будет смешно. Владелец и тренер клуба кидается под машины! Заголовок для некролога с юмором.

Он у меня сегодня черный, как проклятая полоса, внезапно появившаяся в моей жизни.

Приезжаю на базу, по дороге зацепив несколько пакетиков растворимого кофе. Дерьмо редкостное, но возвращаться за нормальным зерновым уже некогда.

Сбросив в вагончике куртку, сижу на нашей скамейке, пью, стараясь сильно не морщиться. Телефон наигрывает одну из любимых песен. Смотрю на экран. Большими буквами написано: «ОТЕЦ».

Надо на него отдельную музыку поставить. Игнорировать будет проще. В ЧС его нельзя. Потому что Борислав Калужский не только отец, он еще и прокурор. И если ссору с отцом я могу пережить спокойно, то с прокурором нет.

Ставлю на вибро, потому как звонки становятся слишком настойчивыми. Я бы даже сказал требовательными, зная поганый характер абонента.

Ко мне подъезжает Кирилл как раз вместе с первой семейной парой и пацаном лет десяти. Малой с восторгом осматривается.

У нас тут прикольно. Большой участок. На нем несколько треков: основной и короткие, но сложные, для отработки маневренности и быстрой реакции. Вот еще детский делаем, для другого типа мотоциклов. Раздевалки есть. Мой любимый вагончик, типа административный. Обстановка располагает к тому, чтобы сесть на мотоцикл и получить от него настоящий кайф.

Общаемся. Представляю Кира как титулованного гонщика. Он принес нашему клубу первую и очень важную победу, а вместе с ней новых спонсоров и финансирование. Рассказываю, что вторым тренером будет будущий оперативный сотрудник. Он днем в своей Академии и будет брать только вечерние занятия.

Подтягивается еще парочка. С ними девочка. Мелкий пацан недовольно на нее косится и выше поднимает нос, а она только фыркает и, пока родители не видят, показывает ему фак. Я стараюсь не засмеяться, но малая видит реакцию. Хоть бы покраснела! Хрен там. Эта девочка точно нужна нам в команду! И я обрабатываю родителей, уже сейчас понимая ее потенциал. Знаю одну гонщицу. Не такая дерзкая, правда, но она мне всех пацанов нагнула еще в старом клубе.

Работа офигенно отвлекает. Отец только заколебал звонить.

Закинув трубу в вагончик, провожаю заинтересованных родителей, переодеваюсь в строительный комбез. Топаем с Киром помогать рабочим на детскую трассу. Быстрее сделаем – быстрее запустимся.

– Гордей! Сын!

Оглядываюсь на крик.

Блядь! Чего тебя сюда‑то принесло, товарищ прокурор?!

Кидаю на землю рабочие перчатки. Иду к отцу и ловлю наезд:

– Какого хрена вы с братом не берете трубки?!

Усмехаюсь.

– Занят я. Не видишь? Чего хотел? – увожу его подальше от строительных работ, а то запачкает сейчас свой дорогой костюм. Туфли вон уже в пыли.

– Вы мне нужны сегодня вечером. Оба. И никаких отмазок, Гордей. Я не так часто о чем‑то прошу.

– Не помню, чтобы ты просил. Угрозы помню, требования тоже. А вот просьбы…

– Прекрати. Я не отношения выяснять приехал. Возьми с собой Ярославу. Одень только прилично. Платону скажи, чтобы был с Софией. Там будет ее отец.

– Кошка будет в восторге, – хмыкаю, даже не стараясь скрыть сарказм. – И где «там», кстати?

– Дома, сын. До‑ма. Намечен важный ужин с очень значимыми людьми. Мне принципиально, чтобы мои дети достойно представляли своего отца на данном мероприятии. А если нет, я закрою к чертовой матери твой клуб.

– Ну вот, – скалюсь я. – Теперь узнаю папочку. А то просить он приехал. Насмешил! Мы будем. И Платона я уговорю. Ясю цеплять не смей!

– Да нужна мне твоя книжная мышь, – кривится он. – Развели зоопарк! Кошки, мышки! Баб надо трахать, а не этот зверинец. Если твоя Смольская будет правильно себя вести, ее никто и не заметит. Поеду, – брезгливо разглядывает мой грязный комбез. – И это сын прокурора. Ладно. Вечером еще обсудим и твой вид, и перспективы.

Оставив парней, возвращаюсь к вагончику. Заодно смотрю, чтобы родитель точно свалил и его амбалы не оставили мне «сюрпризов».

Созваниваюсь с братом, передаю фактически приказ отца и все вытекающие.