Все было не так

– Мужчины, – закатывает глаза блондинка. – Это вообще‑то комплимент, Калужский! И чуть‑чуть женской зависти. Яся, скажи ему. Ты же девочка. Поняла, что я именно это имела в виду.

– У меня натуральная грудь, Лина, – улыбается Яся. – Я ее в лицее потому и прятала. Чтобы не развивать комплексы у первой красавицы класса.

– Спасибо за заботу, – добавив яда в тон, но сохраняя доброжелательное выражение лица, отвечает Ангелина.

А я притягиваю Ясю ближе и целую в щеку. Соболева бросает на меня странный взгляд, изящно разворачивается на каблуках и уходит к другим гостям.

Недалеко Платон с Софией общаются с ее отцом. Брат тоже обнимает свою девочку, стараясь дать ей ощущение уверенности и защиты в этом серпентарии.

Нас зовет к столу новая домработница отца. Все рассаживаются. Мы со своими девочками с одной стороны, ближе к отцу по старшинству. Прямо напротив меня Ангелина, рядом с ней ее отец, следом отец Сони и так далее.

Беседа о делах затягивается. Обсуждаются важные для каждого из присутствующих здесь моменты. Мы общаемся только своей четверкой, пересадив девчонок так, чтобы им было удобнее шептаться. Меня резко передергивает от прикосновения к ноге под столом. Его ширина вполне позволяет Ангелине дотянуться.

– Очень не советую! – шиплю ей, пока Яся увлеченно что‑то обсуждает с Соней.

Отец бросает на меня заинтересованный взгляд.

– Я чего‑то не знаю? – еще более заинтересованно смотрит на Ангелину.

Откуда на ее щеках появляется румянец, я даже боюсь предполагать. Не уверен, что она в принципе способна на смущение.

– Ярослава. – Отец обращается к ней. Малышка вздрагивает, поворачивает к нему голову. Наплевав на этикет, снова ее обнимаю. – Детка, когда же мы, наконец, увидим и твоих родителей?

– Вы же знаете, Борислав Георгиевич, они практически не бывают дома. У них очень важная работа, которая в будущем поможет спасти не одну жизнь, – с достоинством отвечает Яся.

– Да‑да, конечно. Люди с глобальными целями. Интересно, мы доживем до момента, когда они предъявят результат своей работы миру? Не обижайся, малышка. Я скептик, которому важен результат. Особенно если знаешь, сколько денег честных налогоплательщиков наше государство тратит впустую на подобные проекты. Да и жертвовать единственным ребенком ради эфемерного спасения мира….

– Отец, хватит! – перебиваю его. – Тебе бы и самому не помешало подумать о ком‑то, кроме себя самого. Хоть раз в жизни.

– Ты прав, мой мальчик. – Глаза отца зло сужаются. – Я приземленный эгоист, думающий о благе своего города и своих сыновей. Куда мне до целого мира? Яся для меня практически как дочь. И лишь потому я переживаю. Она единственная, с кем сегодня за этим столом нет ни мамы, ни папы.

– С ней всегда рядом есть я. Да и этот ужин мало смахивает на семейный, – пожимаю плечами.

Звенящая тишина за столом. Все взгляды направлены на нас. Отцу не нравится моя реакция. А я его предупреждал. Не дам обижать Ясю! И мне плевать на этикет и на всех присутствующих.

– Мне остается только гордиться тем, что я воспитал настоящего мужчину. – Отец красиво выходит из некрасивой ситуации.

Платон давится смехом. Чтобы не заржать в голос, залпом выпивает стакан сока. Я же нежно целую Ясю в висок, и разговор за столом плавно возвращается в деловое русло.

После ужина присутствующие делятся на группы. Мерно потягивая хороший алкоголь, общаются на более узкоспециализированные темы, строят совместные планы.

– Ярослава, я украду у тебя своего сына на исключительно мужской разговор? – просит у нее подошедший отец. – Обещаю, это не займет много времени.

– Да, конечно, – улыбается ему малышка.

Передаю ее Платону и Соне. Поднимаюсь за отцом в его кабинет.

– Что это было за столом?! – налетаю с порога.

– Правда, Гордей. И ничего кроме нее. Расскажешь, что у тебя было с дочкой Соболева? – Он достает из личного бара коллекционный виски, разливает по бокалам и, протянув один мне, небрежно опирается бедрами на стол.

– Ничего.

– Да брось. Даже я почувствовал, что между вами искрит. Красивая девчонка. С характером. Так что не переживай. Осуждать не стану.

– Мне глубоко насрать на твое мнение в этом вопросе. Ты же знаешь, – парирую, делая глоток виски. – О чем ты хотел поговорить? Если об этом, плохая идея. Ты давно потерял право лезть в мою личную жизнь.

– Ошибаешься, сын. Я всегда был и буду твоим отцом. А потому это право есть у меня по умолчанию. А поговорить я хотел о делах. Ты нужен мне в бизнесе, который, к слову, все еще оформлен на тебя.

– Это формальность.

– Была. Сейчас я настоятельно прошу тебя начать в него вникать. Это ваше с Платоном наследство, в конце концов. И кому, как не вам, заниматься его приумножением? У тебя есть подходящее образование. Опыт. Я вижу, как ты развиваешь свой клуб. Вижу работу со спонсорами. Умение договариваться, находить решения. Но там ты ничего не достигнешь.

– Откуда такая уверенность? Ты вновь собираешься вмешаться?

– Я хочу вернуть сына в семью и помочь ему обеспечить себе нормальное будущее. Если для этого придется вмешаться, я это сделаю. Мне стыдно, что мой главный наследник живет в спальном районе в крохотной квартирке в бесперспективных отношениях! Сегодня я собрал здесь очень полезных людей, с которыми знаком не один год. И каждый из них заинтересован в сотрудничестве и может дать тебе необходимые консультации. У руля сейчас стоит также опытный человек…

– Твоя любовница, – перебиваю я.

– Это неважно. Наши отношения не мешают ей вести грамотную работу. И, кстати, Гордей, раз уж ты сам затронул эту тему. Заметь. Она мне даже не жена. Мы просто иногда спим вместе. И нам обоим это выгодно. У нас удобные партнерские отношения. Рядом с тобой должна быть именно такая женщина. Хваткая, понимающая. Что еще нужно мужчине? Чтобы с ней было не стыдно выйти в свет. Чтобы она умела красиво представить тебя на людях. Украшение, Гордей. Правильная женщина – это украшение успешного мужчины.

– У нас с тобой несколько разное представление о женщине. Я люблю свою, отец. И…

– Да я тебе сейчас вообще не о любви говорю! – заводится он. – Ты меня не слышишь! Любовь проходит. Страсть проходит. Еще пару лет, и ты перегоришь. Если это уже не случилось. А дальше что? Супчики на обед и балкон однушки, завешанный пеленками? Что эта девчонка может тебе дать?

– Тепло, уют, свои открытые эмоции без лицемерия, понимание, поддержку, желание заботиться о ней. Ты же любил нашу с Платоном мать. Забыл, что это такое?