Все было не так

Пару минут просто стою у подъезда, глубоко дышу и пытаюсь сориентироваться на местности. Не проспался ни черта. Даже не хочу думать, во сколько мы уснули. По моим ощущениям, на рассвете.

Водички бы сейчас.

Жилой комплекс из новых, но типовой, значит, с торца есть магазины.

Сую ладонь в карман. Сигарет тоже нет. Вряд ли я сейчас смогу затянуться, но рука все равно тянется. Яське бросить обещал, а теперь она меня бросит, если вскроется мой секс с Ангелиной.

Смешно, но я не знал, что в таком состоянии способен кого‑то трахнуть. Да еще темпераментно, как выразилась Соболева. Что‑то первобытное, мужское внутри гордо поднимает голову. Но я тут же вспоминаю, что без Яси мне будет хреново. Не надо бы ей знать о таком. Хрупкая девочка сломается.

Домой мне в таком виде однозначно нельзя.

Покупаю в продуктовом полторашку холодной воды без газа, две пачки «Ротманса» и зажигалку. Тоже где‑то посеял. В аптеке через стенку от магазина прошу перекись. Царапину залить. Саднит зараза. Соболева, стерва, пометила!

Женщина в белом халате надо мной посмеялась, но помогла обработать рану и даже мазь посоветовала заживляющую. После нее стало легче. Взял сразу же таблеток от головы. Закинулся парочкой и снова на улицу.

Симпатичненько здесь, но наш район лучше. У нас зелени больше, да и вообще уютнее. Наверное, потому, что там Яся. Эта девочка сделала мою жизнь лучше, гораздо светлее. Без ее света я загнусь.

Блядь! Ну и олень же!

Со злости пинаю урну на остановке. Бабушка в цветастом платке показывает мне кулак. Пожав плечами, глотаю залпом воду. Ей же умываюсь и мочу волосы.

Телефон оттягивает карман мертвым куском пластика и микросхем. Надеюсь, братишка дома. Идеально, если один. В кармане звенит мелочь. На следующей остановке забираюсь в автобус. Пешком до Платона я в таком состоянии не дойду. Рухну где‑нибудь на подлете. Потом объясняйся с ментами и отцом. Последнее хуже всего. Мы с братом последнюю пару лет стараемся держаться от него на расстоянии.

Рядом с домом Платона у еще одной бабушки покупаю пакетик с сочными на вид красными яблоками. Его Соня вроде любит такие. С пустыми руками неудобно вваливаться. Я и так без предупреждения.

Поднимаюсь на этаж. Звоню. Шаги в квартире раздаются практически сразу.

– О‑о‑о, – тянет младший братишка. – Хорошо, что я вчера с вами не поехал. Заходи.

– Здаров, – протягиваю ему вместо ладони пакет с яблоками. – Соня дома?

– Нет. На учебе еще, – кричит он из кухни.

– А ты чего не в универе? – прохожу в комнату.

Кровать завалена учебной литературой и тетрадями. Тут же рядом, на табуретке кружка с недопитым чаем, открытая пачка печенья, крошки, а на полу сумка его спортивная с футбольной формой. Легкий хаос нормального двадцатилетнего парня.

– Мы закончили на сегодня. До тренировки еще вагон времени. Вот, развлекаюсь, – кивает на книжки. – Есть будешь?

– Брат, мне бы в душ. И, наверное, поговорить, но я пока не уверен.

– Случилось что‑то? Тормози, – хмурит брови, – а на шее чего? Охренеть! – подходит ближе, рассматривая царапину. – Официантка попалась строптивая? – прикалывается он.

– Давай я сначала в душ. Потом обсудим.

Брат швыряет в меня большое темно‑серое полотенце. Скривившись, смотрит на мою одежду и достает из шкафа красную футболку со светлыми спортивными штанами. Комплекция у нас немного разная, но зато от меня не будет нести другой девушкой.

Стоя под прохладной водой, долго оттираюсь от прошлой ночи при помощи губки. Мою волосы, нормально чищу зубы. Перегаром все равно несет, но уже не так.

Проверив карманы в своих шмотках, закидываю их в стиральную машинку и сразу запускаю на самую короткую программу.

Уперев ладони в раковину, еще раз рассматриваю себя в зеркало. Глаза уже не такие воспаленные. Вроде даже на человека стал похож.

Прошу брата поставить телефон на зарядку и все же соглашаюсь поесть.

– Рассказывай.

Платон ставит передо мной тарелку разогретого в микроволновке борща. Кидает в него сметану и вручает мне измазанную в ней ложку.

– Кто бы мог подумать, что ты будешь есть борщи и сидеть над книжками, – смеюсь я.

– С темы съезжаешь, – хмурится братишка. – Кто тебя так знатно пометил?

– Да не забивай голову. Сам разберусь.

– Гордый, бесишь! – рявкает он, швыряя стаканчик со сметаной в холодильник. – Ты меня вечно из жопы вытаскивал. А сейчас сам пришел, явно же за помощью, и молчишь.

– Я брата пришел увидеть, – отхлебываю горячий, наваристый бульон насыщенного красного цвета. Очень вкусно. Соня у него хорошо готовит. Наша гувернантка научила.

– Бля‑я‑я, – раздраженно стонет брат.

– Я Ясе изменил, – отвечаю, глядя ему в глаза.

– Ох‑ре‑неть… С кем хоть, помнишь? – чешет затылок Платон.

– К сожалению. И это вторая часть проблемы. С Ангелиной Соболевой.

– Твою ж мать! Как?! Как ты умудрился?! – Его бомбит. – В клубе других телок не было?! – Братишка подскакивает с табуретки и смотрит на меня с высоты своего роста.

– Да в душе не ебу, Платон! У меня, блядь, как в дешевом кино! Бухал с пацанами в клубе, проснулся в квартире у Соболевой. Она говорила, я сам ей позвонил. Надо мобилу включить, посмотреть. Там фотки еще должны быть. Надо снести все. И как‑то Яське в глаза смотреть. Я не могу ей о таком сказать. Ты же ее знаешь. Она ранимая. Это будет конец.

Брат молча уходит в комнату и возвращается с телефоном, на котором на коротком проводе висит пауэрбанк. Протягивает мне. Пробую включить. Не хочет.

Нервно ем. Вкусно, но не лезет ни хрена, а я все равно проталкиваю, чтобы чем‑то занять рот и руки.

Телефон все же включается. Сначала лезу в набранные. Забираюсь в историю, чтобы посмотреть длительность разговора. Разворачиваю трубу, показываю брату.

– Звонил.

«Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь» – сразу всплывает в моей больной, едва протрезвевшей голове.

Бред! Такого сказать я точно не мог. У нас все хорошо с Яськой. Я у нее стал первым, когда мы съехались. Учится девочка постепенно. Меня все устраивает. Я же ждал ее. Знал, на что иду.

– Фотки давай. – Платон забирает у меня мобильник и сам лезет в галерею.

Я не против. Он для меня самый близкий, помимо Яси.