Все некроманты делают это

Молодой человек по имени Антон Борисович, которого порекомендовали для решения вопроса, казалось, выпил из него всю кровь, причём у Виталия Павловича было ощущение, что выпил в самом что ни на есть прямом смысле. Ему пришлось вспомнить о покойном Мише Шляпникове всё, что он знал, и даже то, чего не знал. Сумма, запрошенная этим экстрасенсом – ну не верил Зильберт ни в какую, прости Господи, некромантию! – была велика, но выхода не было. Ставки были слишком высоки, и Шляпников просто обязан был появиться и подписать документы.

3

Глава 2

Проводив господина Зильберта, я попросил Леночку сварить кофе покрепче и удобно устроился за столом. Нужно было обо многом подумать и составить план действий. Дождавшись, пока секретарша принесёт очередную чашку, я отпустил её обедать и, услышав удаляющийся бодрый стук каблучков, пультом закрыл дверь изнутри. Нужно было исключить даже призрачную возможность того, что кто‑то услышит, о чём я собирался говорить со своими, не побоюсь этого слова, ассистентами.

Я произнёс нужные слова, и неподалёку от окна, освобождаясь от полога невидимости, медленно проявился небольшой столик, где расположилась бархатная кошачья лежанка и подставка, на которой сверкал изумрудными глазницами череп.

– Ну, что скажете? – я сделал глоток кофе и подумал, что пора бы махнуть куда‑нибудь в отпуск. Туда, где много солнца и неба, где мужчины носят белые гандуры и клетчатые бело‑красные гутры, где небоскрёбы пронзают почти всегда безоблачное небо, а банки надёжны и не зависят от странностей европейского мышления.

– Мутное дельце, Тоха, ну их на хрен, таких продуманных, – череп, как всегда, был незатейлив и категоричен в высказываниях.

За те два месяца, что прошли с момента присоединения Афанасия к нашей неоднозначной компании и превращения слаженного дуэта в трио, он вполне освоился. С Фредом они поначалу скандалили так, что искры сыпались, но потом как‑то притёрлись, перестали воспринимать друг друга как конкурентов и даже почти сдружились. Афанасий, смирившийся в итоге с именем Афоня, постепенно учился разговаривать не только матом, но и другими словами. Кот делился с ним историями, которых знал какое‑то нереальное количество, а череп, в свою очередь, развлекал нового приятеля рассказами из своей богатой на криминальные события жизни. Я пару раз послушал… В общем, сериал «Бригада» на минималке…

Тем не менее знания, обладателем которых так внезапно стал бывший Бизон, постепенно как‑то систематизировались и улеглись в его непривычной к активному мыслительному процессу голове. Теперь на мои просьбы сообщить ту или иную информацию он реагировал недолгим жужжанием и каким‑то пощелкиванием. Что там в пустом черепе могло издавать такие звуки, даже я предположить не возьмусь, всё равно не угадаю. Но сведения он после этого выдавал чётко, связно и исключительно по делу. Да и вообще Афоня оказался парнем наблюдательным, по‑своему, по‑бандитски, честным и принципиальным и на удивление сообразительным. Идеи, которые он порой озвучивал, заслуживали внимательного рассмотрения, а даваемые им характеристики часто оказывались удивительно точными.

Меня Афоня называл Тохой, в серьёзных ситуациях – боссом, не признавая никаких других вариантов, правда, поначалу пару раз попытался придумать мне «погоняло». Я этой идеей не вдохновился и предложил креативному черепу вернуться на место постоянной дислокации. Возвращаться на заброшенное зареченское кладбище он не захотел, и в итоге мы остановились на Тохе. Мне не сложно, а ему приятно.

Так и повелось: кот по установившейся веками – я не оговорился – традиции называл меня Антуаном, череп – Тохой, а клиенты – Антоном Борисовичем.

Кота после долгих скандалов и разбирательств череп называл исключительно Фёдором. Когда Фредерик попробовал возмутиться, в качестве альтернативы ему были предложены следующие варианты: Серый, Барсик, Хрыч (не спрашивайте меня, почему!) и Феофан. Впечатлённый кот подумал и решил согласиться на более или менее нейтрального Фёдора.

– А что с ним не так, с клиентом сегодняшним? – поинтересовался я. – Жду оценок, идей, предположений, версий… В общем, как всегда.

– Гнилой он, меня чуйка никогда не подводит, Тоха. Вроде и улыбается, а сам только и думает, как перо в бок вогнать. Не своими руками, ясное дело, но не вязался бы ты с ним.

– Присоединяюсь, – помолчав, сказал Фред, задумчиво изучая кончики бритвенно острых когтей, – на меня господин Зильберт тоже не произвёл приятного впечатления, несмотря на импозантную внешность.

– Вариант отказа не рассматривается, – я снова побарабанил пальцами по столешнице. – Во‑первых, это репутационные потери, которые нам совершенно ни к чему, во‑вторых, расстроенный господин Зильберт может попытаться испортить нам жизнь. Понятно, что у него ничего не получится, но ведь хлопотно и неприятно, к тому же может пострадать Леночка, а где я другую хорошую секретаршу найду? Ну и в третьих, это очень неплохие деньги, а они лишними не бывают. Я хотел в феврале на неделю моды в Милан съездить, обновить гардероб, а то начинаю чувствовать себя провинциалом.

– Слушай, Тоха, а вот на хрена тебе все эти шмотки? – вдруг поинтересовался Афоня. – Ты ж не баба дурная, чтоб за фирменным барахлом гоняться. Думаешь, типа все секут, где фирм'а, а где фуфло? А ведь сколько бабла ты на них тратишь!

– Ты не понимаешь, Афанасий, – я допил кофе и, не задумываясь, на автомате перевернул чашку, чтобы потом посмотреть на получившиеся разводы. Фред пренебрежительно фыркнул, зато череп, который вместе с невероятными по своей глубине знаниями о травах и всевозможных зельях получил от неведомого Фрола Дормидонтовича страстную любовь ко всякого рода предсказаниям и гаданиям, одобрительно мигнул зеленью в глазницах. – Я‑то знаю, что это, например, подлинный Stefano Ricci, а не подделка с AliExpress, и мне от этого хорошо.

– Мажор ты, Тоха, – помолчав, осудил меня череп и переключил своё внимание на другое, – переворачивай давай, поглядим, чего там…

– Не мажор, а метросексуал, – поправил приятеля Фредерик, но Афоня замену не оценил и возмущённо клацнул челюстью.

– Ты на Тоху не гони, он пацан правильный, а не то, что ты сказал, – строго велел коту Афанасий, – за такие слова и ответить можно.

– А что я такого сказал? – совершенно искренне удивился кот. – Метросексуал – это человек, тратящий много средств на свою внешность, следящий за модой. Другими словами – денди. Понимаешь?

– А то, что ж я, думаешь, совсем дремучий? – возмутился череп. – «Денди» – всё понятно, приставка такая, у меня тоже была. Только не въезжаю я – при чём тут Тоха?

– Забудь, – помолчав, махнул лапой кот, – давайте уж лучше посмотрим на то, что там ваша кофейная гуща нам предсказывает. Это как‑то безопаснее для моей нервной системы…

– Только левой, левой рукой бери, – торопливо напомнил мне Афанасий, – а то неправильно покажет…

Я, титаническим усилием воли подавив смех, перевернул чашку, и мы все трое внимательно уставились на потёки, украсившие фарфоровые стенки.

– По‑моему, это зонтик, – задумчиво проговорил Фредерик, внимательно рассматривая грязно‑коричневые разводы.