Все ведьмы – стервы, или Темных принцев мы (не) заказывали!

Теле? То есть у него еще и грудь и остальные части тела могут быть в татуировках? Мама дорогая! Некромантище, зачем ты свалился на мою голову?! Я же теперь умру от любопытства, представляя те самые татуированные остальные части тела!

Глянула на шустро ползшие к нам со всего кладбища костяки и невольно поджала ноги. Нет, неправильная формулировка: умирать я не собираюсь, но интересно – жуть! Даже в таком состоянии интересно.

– Чтоб ты упокоился! – прокляла я подбиравшегося к Керту со спины костяка, который после этого осыпался с крыши вниз. Прокляла ненадолго – нет условия снятия проклятия, но надолго мне было и ненужно.

Парень неразборчиво начал произносить заклинание, больше похожее на странную песнь. Мне еще не доводилось слышать ничего подобного, и эта его песнь и разгоравшийся в лапе сгусток зеленого фосфоресцирующего света делали его похожим на воплощение некромантской силы. Повелитель мертвых – не иначе. У меня даже дыхание перехватило.

Внезапно из склепа снова донесся вой, только более сильный и жуткий:

– У‑у‑у‑у‑у!

И дверь под нами содрогнулась от удара такой силы, что тряхнуло и сам склеп.

Бух! Бух! Бух!

И все‑таки дверь не выдержала и открылась.

Елки‑метелки… Некромантище, миленький, поторопись а? А то вот это непонятное нечто в полуистлевшем саване, поднимающееся у тебя за спиной, точно нас схарчит.

От страха я даже сказать ничего не могла, только с широко раскрытыми глазами тыкала пальцем Керту за спину. А все потому, что жизнь меня к такому не готовила! Свидание?! Да в гробу я видела такое свидание! И если он сейчас же ничего не сделает, то эта крылатая фраза вполне может стать реальностью.

Парень даже оборачиваться не стал, сосредоточенно продолжая выводить свою песнь‑заклинание. Я уже видела, как странная фигура растопырила свои костлявые руки и почти заключила парня в свои смертельные объятия, как он с силой ударил посохом по крыше, и от места удара в разные стороны прошла фосфоресцирующая круговая волна пронизывающей холодом силы. Она откинула от Керта фигуру лича – никем иным этот ужас быть не мог – и счистила со склепа всех костяков, которые успели на него забраться.

На этом волна не остановилась и пошла дальше, упокаивая всех скелетов в зоне нашей видимости.

Меня она тоже чуть не снесла с крыши, пришлось вцепиться в нее ногами и руками, а под конец и вовсе зажмуриться, потому что… да – видала я в гробу такое свидание! Да чтобы я еще хоть раз пошла с кем‑нибудь на свидание?! Да я после такого от парней, особенно от некромантов, шарахаться буду! Да я…

– Стелла… – послышалось тихое совсем рядом. – Ты как?

Как я? Как я?!

Я медленно, на дрожащих руках, выпрямилась и села – встать даже не пыталась, точно бы не смогла – и, прокашлявшись, ответила:

– Знаешь что, Керт? Я с тобой на свидание больше никогда не пойду. Кладбищенская романтика – не мое.

– А если не на кладбище?

– А если чирь на задницу?

– Понял. Свиданий не будет, – подозрительно быстро согласился парень и присел напротив. – Так ты как?

Я пригладила волосы и поняла, что от моей идеально уложенной прически ничего не осталось.

– Ты… ты… Керт, ты… – Я посмотрела на свои ладошки в ссадинах и внезапно подумала, что и мои чулки наверняка все в затяжках. И эта последняя мысль меня добила: – Ты!

Я всхлипнула и неожиданно для себя разрыдалась. Я ведьма, да, но не железная. Ощутила осторожное прикосновение к плечам. Какой же он дурак! Ну вот непроходимый… некромантище.

Я ухватила его за отвороты куртки, притянула к себе, ощущая человеческое тепло, а не могильный холод поднятых скелетов, личей и заклинаний, уткнулась ему в шею и разрыдалась по‑настоящему. Не сразу, но почувствовала аккуратные поглаживания ладонями по спине, а потом Керт притянул меня к себе еще ближе и неожиданно приподнял мое лицо за подбородок. Заплаканное лицо.

От неожиданности я даже рыдать перестала и только всхлипывала, глядя ему в глаза. В тот самый темный омут, в который лучше не заглядывать, иначе он затянет в себя.

А потом этот омут стал приближаться, и Керт накрыл мои губы осторожным поцелуем. Я всхлипнула и застыла, впитывая его нежность. А потом подалась навстречу, углубляя поцелуй, стирая пережитый ужас, растапливая поселившийся в душе холод.

Голова кружилась, дыхание сбивалось, поцелуй стал страстным, бесстыдным. Так меня еще никто и никогда не целовал. И, пожалуй, только то, что мы все еще сидели на крыше склепа, сдержало Керта от более решительных действий и спасло мой дар.

Когда мы оторвались друг от друга, я словила шальной взгляд парня и только тогда окончательно осознала, что сейчас случилось.

– Может, все‑таки подумаешь о свидании? Обещаю, больше такое не повторится, – спросил жадно разглядывавший меня Керт.

И от этого взгляда у меня снова сбилось дыхание, а смущение залило лицо краской.

Но в своем решении я была непреклонна:

– Даже и не думай! – отодвинулась я от него. – Больше я с тобой на свидание не пойду!

Парень немного помолчал и уже собирался что‑то ответить, но его взгляд съехал чуть вбок и вниз. Керт сглотнул:

– А я думал, ты мне самые красивые чулки отдала.

– Что?

Я проследила за его взглядом и только тут заметила, что моя юбка задралась, обнажая и полосатые красно‑черные чулочки, и полоску кожи выше. И вот к ним, как завороженный, некромант потянул свои руки.

– Не тяни ко мне свои лапы! – воскликнула я и ударила по одной самой шустрой, которая успела подобраться ко мне почти вплотную. И это, к слову, была лапа навершия посоха. – Совсем обалдел?!

Я попыталась одернуть юбку, но вышло не очень. Пришлось с горем пополам подниматься на конек крыши и поправлять одежду.

– Тебе помочь? – как бы невзначай поинтересовался Керт.

– Нет уж, я как‑нибудь сама, – буркнула, проверяя свой наряд. – И вообще, я тебе уже сказала, что мы можем быть только друзьями.

– А ничего, что мы уже целовались?

– Ничего, – глянула я на него исподлобья.

– Так, может, по‑дружески повторим? – изогнул парень бровь и сделал шаг ко мне.