Второй ребёнок короля

– Вы забываетесь, Лидия Марград, – в голосе капитана появились предупреждающие нотки. – Отвечайте на поставленный вопрос.

– Простите, простите меня, господин капитан, – я изо всех сил старалась сдержать слёзы.

Чувствовала себя последней идиоткой. Меня арестовали, возможно, казнят, в лучшем случае посадят в тюрьму, а я плачу, что тот, кого считала отцом, меня обманул. Снова.

Я взяла себя в руки. Заставила сосредоточиться на происходящем. Потом поплачу, когда окажусь в относительной безопасности.

Сейчас нужно думать о другом!

Альтернативный претендент на престол Кьяртанора… Отец участвовал в заговоре против короны. Не знаю, осознавал ли он, что делает, или его, как и меня, использовали «втёмную». Но мне просто необходимо убедить гвардейцев, что я ничего не знала. Иначе всё закончится плохо.

– Магистр Марград, – начала я, – создавал эмбрион из крови будущих родителей. Затем пересаживал в «сосуд», где эмбрион формировался. Этим «сосудом» выступала я.

Положила ладонь на живот, чтобы законникам было понятнее, что я имею в виду. А затем продолжила.

– Когда эмбрион достигал необходимого развития и был готов к следующему этапу, магистр снова делал пересадку, уже будущей матери. И она носила его как обычного ребёнка. К сожалению, технология мне неизвестна. В момент пересадки я спала. А из записей магистра остался только этот дневник, – я кивнула на тетрадь, по‑прежнему лежащую перед командиром. – Больше я ничего не нашла.

– Расскажите о последней… пересадке. Так вы это называете?

– Да, – я снова кивнула и охотно начала рассказывать. – Всё было не так. Не как обычно. До этого всегда приходили сами родители. И магистр брал у них кровь. А ещё показывал меня. Они всегда интересовались «сосудом». Потому что… ну… часть времени я носила их ребёнка…

Я немного замялась, но тут же одёрнула себя. Сейчас не время смущаться. Надо рассказать все детали.

– В этот раз кровь принёс мужчина…

Командир с помощником переглянулись, а затем капитан спросил:

– Что за мужчина? Как он выглядел? Он представился?

Судя по тому, как Барно подался вперёд, задавая все эти вопросы, незнакомец заинтересовал капитана. Впрочем, как и меня тогда.

– Я никогда прежде его не видела, но хорошо рассмотрела, – вспоминать незнакомца оказалось неожиданно приятно. – Высокий. Широк в плечах. Темноволос. И глаза серые, такие выразительные. Смотрят на тебя так, будто видят насквозь…

– Барышня, поменьше мечтательности! – вдруг мои воспоминания перебил раздражённый голос помощника.

– Простите, – я смутилась. И правда увлеклась. – Он показался мне воином. И я очень удивилась, когда узнала, что он принёс кровь заказчиков.

Командир и помощник снова переглянулись. А затем капитан Барно спросил:

– Вы сможете узнать этого человека, если увидите?

– Конечно! – с жаром откликнулась я. С излишним жаром. Поэтому снова потупилась. И добавила уже тише: – Уверена, что узнаю его.

– Хорошо, – подытожил капитан, – продолжайте рассказ о последней пересадке.

И я послушно продолжила вспоминать.

– Когда магистр получил кровь, то сразу же приступил к работе. Он соединил кровь родителей и мою в стеклянном блюдце. Три дня выдерживал в одном из шкафов в лаборатории, а потом пересадил мне.

От страха и напряжения я позабыла все названия, которые изучила в библиотеке. Будто вовсе ничего и не читала. Вряд ли из меня получилась бы сестра милосердия. Ведь это очень ответственная работа. А у меня от испуга всё вылетает из головы.

– Дальше! – помощника капитана я явно раздражала. Он реагировал на каждую паузу в моём рассказе.

– Дальше прошёл месяц, – послушно отозвалась я. – Магистр сообщил, что время пришло. Мне было жаль расставаться с ребёнком…

– Почему? Вы не хотели отдавать эмбрион, потому что знали, что он королевской крови, и собирались использовать его? – несмотря на страх, помощник командира тоже начал меня раздражать.

– Нет, – с жаром отозвалась я. – Я не знала, чья это кровь. Магистр сказал, что влиятельного человека, который может оказать давление на полицию. Поэтому и родители не явились в лабораторию, и кровь была холодной.

– Холодной? – переспросил Барно, которого интересовал исключительно процесс.

– То есть взятой некоторое время назад. Чем больше проходит времени, тем меньше остаётся жизнеспособных частиц. Тем сложнее создать эмбрион, способный правильно развиваться.

Они слушали очень внимательно. И я рассказала им всё. И что моя кровь обладает особыми свойствами. Благодаря им, даже частицы холодной крови способны выжить. Поэтому отец и выбрал меня. То есть магистр Марград забрал меня из приюта именно по этой причине.

Рассказала о странной женщине, которая вовсе не была похожа на аристократку. Так же подробно описала и её саму, и платье. Причём платье описала даже подробнее, ведь его я лучше разглядела.

Они расспрашивали долго. Несколько часов. Я уже успела снова проголодаться после пирожков, но никто и не подумал предложить мне обед.

Затем меня отвели в лабораторию. Заставили снова повторить весь процесс, показать посуду и инструменты, которые использовал Марград.

И только к вечеру, когда я уже была выжата, как свежевыстиранное бельё, капитан Барно наконец решил, что узнал достаточно.

Я наивно надеялась, что меня отпустят в мою комнату, где я смогу лечь и уснуть. Но у законников были другие планы.

– Лидия Марград, – объявили мне, – вы поедете с нами. Возьмите необходимые вещи.

Со мной в комнату отправился один из конвоиров. Под его пристальным взглядом я достала из шкафа плащ и накинула на плечи. Несмотря на летнее время, ночи бывают довольно прохладными. Пригодится.

Смену белья доставать при мужчине я постеснялась. Понимала, что тоже может пригодиться, но не смогла и всё.

Возможно, там, где я скоро окажусь, несвежее бельё будет меньшей из всех моих бед.

С плащом я угадала. Когда садилась в экипаж, зубы стучали так громко, что наверняка это слышали и за высокими оградами соседних особняков. Мне казалось, что из‑за аккуратно подстриженных зелёных кустиков выглядывают любопытные соседи. Наблюдают за моим позором, чтобы завтра обсудить за чашкой чая. Перемыть мне кости на тему «а казалась ведь такой приятной барышней».

Видимо, сказалась усталость и нервное перенапряжение. Но, едва я опустилась на скамейку, как глаза начали слипаться. Поначалу я пыталась себя пересилить и следить за дорогой, но потом бросила эту пустую затею.

Какая разница – буду я видеть, куда меня везут, или не буду? Всё равно изменить ничего не могу.