Второй ребёнок короля

И закрыла глаза.

 

 

Уснуть не уснула. Ведь ехали мы по мощёным городским улицам. Экипаж подпрыгивал почти на каждом булыжнике. Но всю дорогу пребывала в пограничном состоянии между сном и явью. Там было спокойнее. Не так страшно из‑за неопределённости моего будущего.

Ехали мы около получаса или немногим больше. Едва экипаж остановился, как я открыла глаза. Сердце бешено колотилось, сбивая дыхание.

Я боялась уготовленной мне судьбы. Ужасно боялась. Но выбора у меня не было.

Ни разу в жизни я не решала сама. Сначала это делала мама, затем сёстры в приюте, потом отец. И вот теперь – королевские гвардейцы.

Я словно и не жила. Ела, пила, спала, выполняла чужие указания. Будто кукла, созданная для определённых целей. А у куклы не принято спрашивать её мнения. Никому не интересно, нравится ли ей такая жизнь.

И вот теперь, практически подойдя к её финалу, я осознавала как никогда ясно – нравится.

Выйдя из кареты, вдохнула неимоверно сладкий воздух, наполненный уже ночной прохладой. И лишь затем перевела взгляд на трёхэтажное мрачное здание, окружённое высокой кованой оградой с острыми пиками поверху.

Может, здание и не было бы таким мрачным, если добавить ему побольше света. Двух фонарей – у ворот с вооружённой охраной и над входом в здание – явно недоставало. Тем более и окна чернели жуткими провалами.

В общем, негостеприимное место. Сразу понятно, что здесь мне не понравится.

– Пошевеливайся, – конвоиру явно не терпелось скорее избавиться от меня. А может, у него закончилось время службы, и он спешил домой, поэтому и подталкивал меня в спину.

По обе стороны двери в здание тоже стояли охранники, вооружённые арбалетами и мечами в ножнах. Вблизи света от фонаря доставало, чтобы разглядеть отблески на металлической части и выглядывающей из ножен рукояти.

Проходя мимо них, я задержала дыхание. Никогда не видела столько вооружённых мужчин сразу. И это заставляло меня ощущать себя ещё более беззащитной.

Дверь распахнулась, ослепив сиянием ламп после ночной тьмы. Это снаружи здание казалось мрачным и необитаемым, внутри же оно было ярко освещено.

Но обитателей не было видно. Пока меня вели по коридорам, нам не встретилось ни одного человека. Хотя по обе стороны коридора располагались простые деревянные двери, отличающиеся лишь цифрами на металлической табличке. Из‑за некоторых доносились голоса, подтверждающие, что здесь работают и днём, и ночью.

Мы прошли насквозь длинный коридор, закончившийся лестницей. Когда один из моих конвоиров начал спускаться вниз, я поняла, где оказалась.

В тюрьме.

Но не в городской, что при полицейском участке. Видимо, у королевских гвардейцев была своя тюрьма. Для особо опасных преступников, злоумышляющих против короны.

На верхней ступеньке я остановилась. Просто не могла заставить себя двинуться с места. Ноги отказывались идти туда, в мрачную глубину подземелья, пусть и ярко освещённую магическими лампами.

– Ну что ты встала? – второй конвоир нетерпеливо подтолкнул меня в спину.

Но я упёрлась ладонью в стену. Ещё и замотала головой. Страх перед подземельем был намного сильнее тычков.

– Нет, я туда не пойду.

Первый конвоир, успевший спуститься на десяток ступенек, обернулся. И теперь с удивлением смотрел на нас. Второй выругался, подхватил меня под руку и потащил вниз.

Я не брыкалась. И не вытирала слёзы, скатывавшиеся по щекам.

Просто понимала, что уже не выберусь отсюда. Никогда.

Внизу действительно оказалась тюрьма. На удивление светлая, тёплая и чистая. Но тем не менее самая настоящая тюрьма.

Нас встретили очередные гвардейцы, которым мои провожающие меня и передали. Показалось, что с большим облегчением.

А на меня навалилась апатия. Я даже не слушала реплики, которыми обменивались гвардейцы. Стало всё равно, что со мной будет дальше. Пусть пытают, казнят. Лишь бы побыстрее со всем покончить.

Но пытать меня не спешили.

Снова повели по коридору вдоль дверей с номерами. От верхних этажей они отличались лишь тем, что были сделаны из металла, а ещё снаружи на них располагались крепкие запоры.

Предо мной распахнули одну из таких дверей, сделав приглашающий жест. Я зашла внутрь, и дверь почти беззвучно закрылась. Я осталась одна.

Огляделась. Помещение было крохотным. Деревянная лежанка с тонким соломенным матрасом едва оставляла немного места у двери, изголовьем упираясь в противоположную стену. Под кроватью стыдливо пряталось жестяное ведро.

Вот и вся обстановка.

Я легла на лежанку, закуталась в плащ и тут же провалилась в тревожный сон.

Видимо, предыдущий день оказался слишком тяжёлым для моего организма, потому что спала я как убитая.

 

 

 

Глава 8

 

Разбудил меня лязг железа. Это открылась дверь камеры.

Я не успела даже приподняться на постели, как внутрь вошёл гвардеец. Лицо было незнакомым. Похоже, уже наступило утро, и пришла новая смена.

Мужчина поставил на пол миску и кружку. Я не разглядела, только услышала стук металла о камень. Ну и догадалась. Что ещё, кроме завтрака, он мог мне принести?

Посуду тюремщик поставил прямо на пол. Ну а куда ещё, если даже стола в камере не было?

В миске оказалась жидкая овсянка, прикрытая сверху куском серого хлеба. Я усмехнулась. Похоже, последние недели или дни жизни я проведу впроголодь, так же, как и многие из предыдущих.

Кружка была до краёв наполнена водой. Поэтому я сначала прополоскала рот и, как сумела, умылась. И, как ни странно, почувствовала себя немного лучше.

Не знаю, что ждёт меня впереди, но я постараюсь принять свою участь с честью.