Второй ребёнок короля

– Ты приписываешь мне чужие грехи, Барно, – спокойно ответил Велейн, следом спросив: – Я могу быть свободен?

Кажется, не только я разобрала лёгкую издёвку в голосе. Потому что капитан заскрежетал зубами. Или это был его помощник?

– Можешь, – выдавил из себя Барно и не смог не добавить: – Пока.

– Это мы посмотрим, – незнакомец улыбнулся самыми кончиками губ, скорее даже обозначив улыбку. Глаза она не затронула вовсе.

Когда Велейн поднялся, гвардейцы дружно положили ладони на эфесы своих мечей. Но он даже не обратил на это внимания. Спокойно вышел из комнаты с прямой спиной и опущенными вдоль тела руками.

Он не боялся, хотя и был один.

Меня восхитила сила и уверенность этого мужчины. Очень хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Может быть, подмигнул, кивнул или улыбнулся. Хоть как‑то дал понять, что он мог бы помочь мне. Или поддержал, по крайней мере.

Ведь я спасла ему жизнь. Лишившись своей…

Но он ни разу не обернулся.

Когда дверь за ним закрылась, капитан Барно обошёл стол и опустился на табурет, где только что сидел незнакомец. Командир гвардейцев выглядел усталым. Когда он поднял на меня взгляд, я увидела красные прожилки в его глазах. Похоже, Барно не спал этой ночью. А может, и не только этой.

Его взгляд вдруг дал мне надежду. Возможно, все те резкие слова Барно сказал для незнакомца. Например, чтобы он сознался сам или как‑то выдал своё участие в заговоре.

Но, похоже, мы оба ошибались насчёт этого Велейна. В нём не было жалости или сочувствия. Ведь эти чувства делают человека слабым, а незнакомцу слабости были неведомы.

Он мне не поможет.

Осознавать это было больно, но я не собиралась менять свои слова. Иногда я бывала ужасно упрямой. Особенно, если верила, что поступаю правильно.

Капитан долго молчал, разглядывая меня. А потом заговорил, вновь заставив меня задержать дыхание.

– Лидия, что бы ни заставило вас защищать Арьеда Велейна, он этого не стоит. Этот человек опасен для королевства. Он убийца и заговорщик, как и вся его проклятая семейка. Если вы покажете на него в королевском суде, то я лично буду ходатайствовать перед его величеством, чтобы вас перевели из соучастниц Марграда в свидетельницу его преступлений. Его и Велейна. Вы согласны?

Я изо всех сил стиснула пальцами края табурета. Потому что мне очень хотелось поверить словам капитана. Признаться, что именно Велейн принёс кровь магистру. А потом выйти из тюрьмы и зажить свободной жизнью.

Но именно сейчас я поняла, что капитан лжёт. Те резкие слова, что он бросил Велейну в лицо, как раз и были правдой. Для него я всего лишь глупая девка, которую показательно казнят, чтобы другим было неповадно. Меня никто не помилует. Участь моя уже решена, что бы я ни сказала.

От меня требуется лишь утянуть незнакомца за собой. Потому что повесить его капитану хочется намного больше, чем меня.

– Вы хотите, чтобы я солгала?

– Проклятая девка! – капитан хлопнул ладонью по столу, заставив меня вздрогнуть. А потом вскочил с места и направился к выходу, бросив через плечо: – В камеру её.

Меня отвели в прежнюю комнатку. Я опустилась на кровать в совершенном бессилии. Пыталась отрешиться от всего и не думать, но мысли роились вокруг слов капитана о том, что меня повесят.

Было очень сложно поверить, что я скоро умру. Что меня не станет в этом мире, в то время как всё остальное продолжит жить.

Разве подобное возможно?

Я сидела на тюремной кровати, поджав под себя ноги и прислонившись к стене, и думала о том, сколько мне осталось. Будет ли мне больно? Где это случится? Здесь, в тюремном дворе, или на главной площади?

Не хотела думать об этом, старалась переключиться, но больше ни на чём не могла сосредоточиться.

Кашу с хлебом и водой мне приносили ещё дважды. Но есть я уже не могла. Ожидание того, что скоро всё решится, держало меня в безумном напряжении и не позволяло расслабиться даже на секунду.

Дверь открылась, когда по моим ощущениям уже наступила ночь. Я только погрузилась в зыбкую дрёму, но тут же встрепенулась.

На пороге стоял гвардеец. Сердце застыло на несколько мгновений, а затем забухало в грудную клетку. Я поняла, что время пришло.

– Выходи, – велел гвардеец, подтверждая мою догадку.

 

 

 

Глава 9

 

Я тяжело поднялась с тюремной лежанки. От долгой неподвижности мышцы затекли и теперь словно бы рассылали огненные стрелы по всему телу.

Меня снова сопровождали двое – один спереди и другой позади. Оба гвардейца молчали. То ли из‑за позднего времени уже не были настроены болтать, то ли не желали тратить слова на ту, которая всё равно скоро умрёт.

Мы вышли на улицу. Я с жадностью вдохнула свежий ночной воздух. Сутки взаперти дали понять, каким упоительно сладким он может быть.

Меня подвели к экипажу и открыли дверь, приглашая забраться внутрь.

На этом моя осторожность дала сбой. Страх перед неизвестным оказался сильнее.

– Куда вы меня повезёте? – я обернулась к своим конвоирам и попросила: – Скажите, пожалуйста.

– Залезай и помалкивай! – один из гвардейцев грубо схватил меня под локоть и затолкнул в экипаж.

Я зашипела от боли. На руке наверняка останутся синяки от столь грубого обращения.

Этот же гвардеец забрался за мной следом. А второй остался снаружи. Если б было наоборот, может, я бы и рискнула снова задать вопрос. Но продемонстрированная грубая сила отсекла всякое желание пробовать ещё раз.

Занавески на зарешёченных окнах были задёрнуты. Раскрыть их или даже чуть сдвинуть я не решилась. Поэтому находилась в полной неизвестности, куда движется карета. И оставалось лишь утешаться тем, что снаружи всё равно ночь, и ничего не разглядеть.

Экипаж тронулся с места. Я сидела на гладком деревянном сиденье, словно на иголках. Мысль, что меня везут на казнь, намертво засела в голове и отказывалась её покидать.

Когда сквозь плотную материю занавесок стал просачиваться жёлтый свет фонарей, я поняла, что мы вернулись в город, и задрожала ещё сильнее. Даже плащ уже не справлялся с ознобом.