За легкой тенью лета

– Она утром, как обычно, пошла купаться. Я работал на веранде. Потом прибежала соседка, сказала, что Лики нигде нет. Что ее шлепанцы стоят у воды.

Настя прижалась щекой к его лбу.

– Мы позвонили в полицию. Через некоторое время ее нашли.

– Ей стало плохо?

– Не знаю. Будет вскрытие.

Лика была абсолютно здорова.

– Ты абсолютно здорова, – сказал зимой Михаил, когда Лика прошла в его клинике полное обследование.

– Папе тоже говорили, что он здоров, – обиженно напомнила тогда соседу Лика.

Жена хотела и Тихона заставить пройти обследование, но он, что бывало с ним редко, твердо воспротивился. Больным он себя не чувствовал, а представлять себя сидящим у кабинета соседа рядом с какими‑нибудь старушками решительно не хотел.

– Мне надо ехать, Настюха, – прошептал Тихон.

Она покивала.

У него умерла жена. Утонула в тихом пруду, где сроду никто не тонул.

Нет, в прошлом году произошел несчастный случай. Вроде бы пловец попал под катер. Но это было на том берегу, где останавливаются приезжие.

– Дай мне ключи от квартиры, – Тихон поднялся.

Настя, пошарив в тумбочке, протянула ему связку.

Черные глаза были испуганные.

Насте очень хотелось, чтобы он на ней женился. Она не понимала, что держит его рядом с женой.

– Почему? – спрашивала Настя, и черные красивые глаза наполнялись слезами. – Почему ты не можешь от нее уйти? У вас же нет детей!

– Дай мне время, – просил Тихон.

Время шло, Настя продолжала спрашивать, почему он не уходит от жены. Тихон изворачивался, лгал.

Он не уходил, потому что жена смотрела на него веселыми ласковыми глазами, и сказать ей, что она больше ему не нужна, у него не хватало духа.

– Когда ты теперь приедешь? – тихо спросила Настя.

Тихон пожал плечами.

Настя уткнулась лбом ему в плечо.

Он долго не мог поверить, что она его любит.

Она была молодой красивой женщиной, а он заурядным, не слишком успешным художником.

Для того чтобы стать успешным, ему недоставало денег. При хорошей рекламе его картины продавались бы куда лучше.

Просить деньги у тестя ему было противно, и он не просил, хотя точно знал, что тот не откажет. Просить деньги у Лики было еще противнее, о выставке она заговорила сама.

– Конечно, твои картины и так продаются! – весело заметила Лика. – Ты великолепный художник, и все это знают. А самое главное, что это знаю я! Но реклама не помешает.

Тихон тогда равнодушно пожал плечами, но мысль о выставке не отпускала.

– Я тебя люблю, Настя, – прошептал Тихон.

По привычке прошептал. Никакой любви он в этот момент не испытывал. Он ощущал только пустоту и жалел, что сюда приехал.

Настя не помогла вернуться к жизни.

Ему было не до любви. Он был мертвым, но никто этого не знал.

На дачу он вернулся поздно ночью. Окна не горели ни у кого из соседей.

 

2 июля, воскресенье

 

Чем помочь плачущей жене, Михаил не знал.

– Пойдем погуляем, – предложил он.

– Не хочу, – Катя потрясла головой.

Она сидела в шезлонге, подставив тело солнцу. Из‑под темных очков текли слезы.

– Давай хотя бы до магазина дойдем. Хлеб купим.

– Не хочу.

Михаил потоптался около шезлонга.

– А я схожу. Хлеба действительно нет.

Катя равнодушно кивнула.

Он зашел в дом за бумажником, выдвинулся на улицу. Соседский дом скрывался за растущими вдоль забора кустами калины. Михаил помедлил, решая, не заглянуть ли к Тихону. Того за кустами не увидел и пошел дальше.

На улице, кроме него, никого не было.

Поселок существовал давно. Многие хозяева купили в дополнение к своим участкам соседние, построили большие дома, и, по словам Кати, теперь дачников в поселке стало заметно меньше, чем во времена ее детства.

Катиным родителям тоже хотелось купить второй участок, но, когда один подходящий, расположенный между ними и Ликиным отцом, выставили на продажу, сосед Всеволод Сергеевич покупку перехватил.

Катя об этом не жалела. Она любила дачу, но не настолько, чтобы жить там по полгода, как другие, и маленький садик ее вполне устраивал.

Рабочего‑узбека Михаил заметил, не дойдя до магазина нескольких метров. Рабочий косил траву около высокого сетчатого забора.

– Аслан! – позвал рабочего Михаил.

Аслан работал в поселке уже несколько лет. Косил траву, ставил заборы, помогал при строительстве.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Аслан.

Аслану было лет тридцать. По‑русски он говорил абсолютно чисто, многим местным у него бы поучиться.

– У нас соседка утонула, – зачем‑то сообщил Михаил. – Слышал?

– Слышал.

– Это мы полицию вызвали. Мы с Катей заметили, что сланцы у берега стоят, а Лики нет.

Аслан молча покивал.

– Как мама?

Впервые в этом году Михаил и Катя приехали сюда с сыном в конце апреля. Перепуганный Аслан разбудил Михаила рано утром.

– Мама! – говорил он и плакал. – Маме плохо!