Забери мои страхи

Я стояла под струями воды дольше, чем обычно, пока от кошмара не осталось и следа. Затем высушила волосы, собрала в высокий хвост и оделась потеплее. Когда я привела себя в порядок, часы показывали почти одиннадцать, и я решила поискать место, где можно было бы перекусить и немного отвлечься.

После вкусного завтрака я снова села в автомобиль. Недолго думая, решила прокатиться по городу, чтобы немного осмотреться. Я не знала, пожалею об этом или нет, но, тем не менее, включила левый поворотник и выехала на дорогу, ведущую к центру города.

Хотя приснившийся кошмар немного отступил, он все еще не выходил у меня из головы. В какой‑то момент я даже подумала, что мне нужно лишь появиться перед домом Алекса, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Эта навязчивая идея, какой бы безумной она ни была, настолько прочно засела в моем сознании, что я почти убедила себя, что в этом не было ничего плохого.

Правда, я не понимала, как можно спустя столько лет появиться в чьей‑то жизни, и с чего вообще начинались такие разговоры. Я точно знала, что не была готова к этой встрече. Если я увижу кого‑то из прошлого, того кого я действительно знала, реальность обрушится на меня подобно снежной лавине. Я не была готова к тому, чтобы вновь испытать эту боль.

Некоторое время я бродила по городу, погруженная в мысли об Алексе, пока не поняла, что оказалась в знакомом месте. Осознав, что нахожусь всего в двух кварталах от дома своего старого друга, я резко ударила по тормозам.

Мое сердце сжалось от боли. Теперь, когда я была так близко к этому месту, воспоминания нахлынули на меня, одно за другим. Обычно я старалась избавиться от них любой ценой, убеждая себя, что давно перестала испытывать эмоции и что в моей жизни все под контролем. Однако сейчас это совершенно не работало.

Я коснулась кулона на шее. Прикосновение к нему всегда вызывали теплые воспоминания об Алексе и это помогало мне расслабиться.

После того как некоторое время провела в машине, я завела двигатель и начала медленно поворачивать руль, осматривая знакомый переулок. В какой‑то момент я едва не поддалась искушению развернуться и уехать, пока не стало слишком поздно. Я осознавала, что это может причинить мне невыносимую боль и, возможно, ранит сильнее, чем я могла представить.

В любом случае, я не собиралась предпринимать никаких попыток встретиться с Алексом. У меня не было четкого плана, я не была готова к этой встрече и, честно говоря, вообще не понимала, что делала.

Я ехала не спеша, пока не заметила два знакомых дома. Сердце учащенно забилось в груди, и с каждым ударом дыхание становилось все более прерывистым. Ладони вспотели, и я вцепилась в руль с такой силой, словно боялась, что он выскользнет из моих рук.

Я старалась оставаться незамеченной, поэтому проехала несколько домов, прежде чем остановила машину под небольшим деревом на обочине дороги. Выключив фары, я стала всматриваться в обстановку вокруг.

Здесь было так же спокойно и тихо, как и несколько лет назад. Я взглянула на дом, в котором провела все свое детство. Он был выкрашен в более светлый оттенок, дверь заменили на новую, а крыльцо стало больше, чем я помнила. На лужайке валялись игрушки, а перед домом были посажены новые кусты, которые уже успели приобрести свою форму. Что же касалось остального, то все осталось неизменным: цвет кровли, ступени, ограждение. Все было таким же, как и десять лет назад, когда отец забрал меня отсюда.

Я отстегнула ремень безопасности, но не стала выходить из машины. Я решила понаблюдать за домом некоторое время. Возможно, мне удастся застать Алекса, когда он выйдет на улицу, или, может быть, мистер и миссис Хортон выйдут во двор. Я бы увидела их, понаблюдала со стороны, а затем уехала бы и никогда больше не возвращалась.

Я старалась унять сердцебиение и привести мысли в порядок, но в памяти слишком ярко всплыл день нашего отъезда. Четыре часа я провела в пустой комнате, прячась от отца, пока он пытался уговорить меня открыть дверь. Я знала, что если выйду оттуда, то больше никогда не увижу этот дом, и боялась этого больше всего на свете.

 

Я сидела на полу и тихо плакала, стараясь, чтобы папа не услышал. Мне не хотелось показывать свою слабость перед ним, потому что он ненавидел тех, кто ее проявлял. В комнате, где я находилась, было совершенно пусто. Еще ранним утром папа вместе с мистером Хортоном, отцом Алекса, загрузили все наши вещи в грузовик, который отправился в Хьюстон. Мы должны были уехать следом, но я никак не могла заставить себя покинуть это место.

– Дружище, дай ей время, – услышала я голос мистера Хортона. – Ты должен помочь ей справиться с этим.

Я затаила дыхание, прислушиваясь к голосам за дверью.

– А мне, черт возьми, кто поможет с этим справиться? – взревел мой отец, и я услышала приглушенный удар.

Должно быть, в гневе он ударил кулаком о стену. В последнее время он часто выходил из себя.

– У меня остался ребенок, с которым я совсем не справляюсь! Вся моя жизнь состояла из того, что я стрелял в людей из оружия, а теперь на моих плечах ребенок, который ведет себя как заноза в заднице, – произнес он разочарованным голосом. – Это кошмар! Я солдат, Дэвид. Я отдаю приказы, искусно владею оружием, но не капризами ребенка. Война у меня в крови. Для меня не существует мирной жизни. Я даже не уверен, что справлюсь со своей новой работой. Гражданская жизнь действует на меня, как красная тряпка на быка. Я просто… я боюсь облажаться, боюсь что‑нибудь натворить.

Воцарилась тишина, прежде чем отец Алекса заговорил:

– И что ты собираешься с этим делать? Может ты поспешил с переездом? Мы могли бы помочь тебе с девочкой. Мэгг отлично с ней ладит, ты же знаешь, как она ее любит. Вместе мы бы справились.

– Все решено. Я уже подал документы и со следующей недели приступаю к работе.

Я услышала, как кто‑то из них тяжело вздохнул.

– В любом случае, помни, что ее эмоциональное состояние сейчас подорвано, поэтому она ведет себя так импульсивно. Мой сын так же реагирует на происходящее. Алекс не может поверить, что больше ее не увидит.

Стоило услышать имя друга, я в гневе стиснула кулаки.

Я еще долго обдумывала их разговор, перед тем как решила открыть эту злосчастную дверь, которая последние часы разделяла меня от отца.

 

Мои родители были очень привязаны друг к другу. Их брак был счастливым. В доме всегда царила атмосфера тепла и уюта, и я никогда не ощущала себя обделенной заботой. Кроме того, отец всегда старался уделять нам внимание, особенно когда проводил по полгода на службе.

Потеряв любовь всей своей жизни, он, казалось, замкнулся в себе. Стал холодным, черствым и грубым. Я всегда думала, что пережитое должно было нас сблизить. Но между нами возникла огромная пропасть, которую никто из нас не хотел преодолевать.

Вспоминая все это, я, наконец, поняла, как сильно мое поведение вредило ему. Однако пустота, заполнявшую душу, затмевала все хорошее, что у меня осталось. Я возвела вокруг себя стену, за которой укрылась, убеждая себя, что так буду в безопасности.

За время, проведенное в машине, я не заметила ничего примечательного. Мимо проехало несколько автомобилей, а через дорогу, прихрамывая на одну лапку, перебежал рыжий котенок. Ни один из семьи Хортонов не появился на улице, и я начала думать, что они, возможно, уже не живут в этом доме. За десять лет могло произойти все что угодно.