Забери мои страхи

Мама все время пытается залезть мне в голову и это просто выводит из себя! Она, не прекращая, говорит, говорит, говорит, а я просто делаю вид, что слушаю, а под конец бросаю что‑нибудь оскорбительное, чтобы задеть ее. Я даже не могу слышать ее голос, поэтому обычно срываюсь и ухожу. Но чаще остаюсь, показывая ей, как мне безразлично все то, что она пытается до меня донести. Я намеренно делаю ей больно, и от этого мне почему‑то становится легче.

 

Прошло уже шесть лет, представляешь? Я когда‑нибудь перестану тебе писать? Надеюсь, что твоя жизнь уже не та, что прежде. Что ты обрела душевное равновесие и стала по‑настоящему счастливым человеком. Я хочу верить в это, Трикси. Всей душой.

Знаешь, я слишком долго писал это письмо. Сначала думал, что когда‑нибудь смогу показать тебе эти строчки и мы вместе посмеемся над ними, как раньше. Но я вырос и понял, что это невозможно. Реальность происходящего обрушилась на меня слишком поздно. Но зато, когда это произошло, я чуть ли не на стены лез от отчаяния. Надежды словно не осталось. Она стала неуловимой.

Будет неплохо, если я сбегу из этого дома. Меня все равно больше ничего не держит в этих стенах. Здесь только одни воспоминания, от которых я желаю поскорее избавиться. А родители… да они будут только рады отделаться от меня.

Наверное, сейчас я понял, что у меня уже нет той надежды, что прежде. Сейчас… прости, но я готов тебя отпустить.

Господи, как же глупо вышло… Моя жизнь – одна большая бессмыслица. Я никогда не смогу простить своих родителей за то, что они сделали с нами. Если бы ты только знала правду, то возможно бы никогда…

 

Слезы капали на бумагу, которую я едва удерживала в руках. Конец листочка оборван, и я не могу узнать, что Алекс написал в конце.

Я и представить не могла, что он все это время думал обо мне так же, как и я о нем. Алекс не был виноват в том, что произошло, и он имел полное право знать, что я снова в Бостоне. Он был моим единственным другом. После ухода мамы я ощущала пустоту каждой частичкой своего существования, и боялась, что могла потерять рассудок. Но Алекс был тем единственным спасательным кругом, который всегда приходил мне на помощь. Я безоговорочно могла ему доверять, потому что мы всегда были близки. А это письмо… оно перевернуло все в моем сознании.

Я еще долго не могла успокоиться и только через некоторое время смогла прийти в себя. Собравшись с мыслями, я вспотевшей рукой схватилась за металлическую ручку и вышла наружу. Взглянув в отражение, я вытерла слезы, стараясь привести внешний вид в порядок. Я обязана была перебороть страх, который так и грозил раздавить меня в лепешку.

Я пересекла улицу и миновала лужайку, чувствуя, как на улице начал моросить мелкий дождик. Стоило оказаться на крыльце, я еще какое‑то время медлила, прожигая взглядом деревянную дверь. В итоге я все же оказалась здесь, преодолев эти несколько смелых шагов. Не было никакого смысла отступать только из‑за того, что я испугалась.

В горле образовался ком, я чувствовала, как неистово билось сердце. Глубоко вдохнув, я подняла руку и нажала на кнопку звонка. Когда я услышала шаги, доносившиеся с противоположной стороны, мое тело напряглось, а по коже пробежал холодок.

Дверь распахнулась, и я затаила дыхание, увидев перед собой женщину сорока лет. Я практически сразу ее узнала. Светловолосая, с зелеными глазами и очаровательной улыбкой, она практически не изменилась за эти годы. Только на ее лице появились едва заметные морщинки, а в волосах начала пробиваться седина. Миссис Хортон бросила на меня настороженный взгляд.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она, с любопытством вглядываясь в черты моего лица.

И тут я замерла, осознавая, что она меня не узнала. Меня будто окатили ведром холодной воды.

Несколько секунд я размышляла, как поступить. Я все еще могла сказать, что ошиблась домом, и уехать отсюда пока не поздно. Или я могла признаться, что я та самая маленькая девочка, которая когда‑то жила напротив.

– Миссис… – мой голос сорвался.

Я испытывала физическое страданье. Было чертовски больно.

– О боже! – воскликнула она, прикрыв рот руками. – Беатрис? Не может быть!

Миссис Хортон выглядела так, будто вот‑вот потеряет сознание. Она была в растерянности и, возможно, даже в шоке, а я даже не знала, как себя вести.

Что сказать? Что ответить? Я сама едва могла говорить.

Черт возьми, нужно было заранее продумать, как пройдет наша беседа. Тогда, возможно, я бы не стояла как вкопанная и не смотрела на замешательство этой женщины.

– Ох, девочка моя, я бы узнала твое лицо повсюду, – произнесла она с искренним отчаянием в голосе.

– Миссис Хортон, прошу прощения за этот неожиданный визит, – с трудом произнесла я, чувствуя, как голос стал хриплым. – Я бы позвонила, но не знала вашего номера.

– О, Беатрис!

Она широко распахнула дверь и в тоже мгновение, я оказалась в ее объятиях.

Это был именно тот момент, о котором я не могла мечтать. Я снова стояла на этом пороге и, клянусь, готова броситься к ней в объятия и плакать, пока не кончатся слезы. Наконец‑то я могла найти утешение и избавиться от страданий, которые испытывала все эти годы.

– Проходи, ты, наверное, промокла насквозь. Не хватало тебе заболеть, – сказала она, отстраняясь.

Миссис Хортон пригласила меня войти, и я почувствовала, как напряжение начало тихонько спадать с моих плеч.

– Я так счастлива вас снова видеть, – сказала я, выдавив улыбку.

– О, моя дорогая! Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе!

Она снова заключила меня в объятия, застав тем самым меня врасплох. У меня закружилась голова, и я не знала по какой причине, но ее теплота и забота действовали на меня умиротворительно. На самом деле, все было не так сложно, как казалось на первый взгляд.

– Раздевайся и проходи на кухню, – сказала она, закрывая за мной дверь.

Я сняла верхнюю одежду и миссис Хортон ласково приобняла меня за плечи и повела по коридору.

– Присаживайся за стол. Ты ведь не ела? Ох, не отвечай, ты обязана поесть, – взволнованно проговорила она. – Ты такая маленькая и худенькая.

Я устроилась за столом, позволив себе немного осмотреться. Здесь все было так, как я помнила, только теперь интерьер чуть обновлен. Дизайн был элегантным и утонченным. Кухня просторная и плавно переходила в столовую. Одну из стен украшали яркие обои с изображением цветов вишни, остальные были окрашены в нежный бежевый оттенок. Всю кухню занимал дорогой кухонный гарнитур шоколадного цвета. Он великолепно сочетался со светлыми стенами и бежевым кафелем на полу.

Миссис Хортон поставила передо мной тарелку с едой. Запах был очень соблазнительным, но я сомневалась, что могла бы сейчас что‑нибудь съесть.