Забыть тебя невозможно
А я не собираюсь оставлять этот вопрос без ответа, даже несмотря на то что Верόника права: меня не должно заботить, что произошло между ней и Алексом. Точно так же, как не заботит многое другое в жизни. Но это, черт побери, не так! Все во мне прямо‑таки кипеть начинает от злости и истошно требует докопаться до правды.
Но выпытывать ответы у Верόники нет никакого смысла. Она ничего мне не расскажет. Я только зря время потрачу. Лучше я все узнаю из другого источника, который, без сомнений, расскажет мне все, что я попрошу.
И если услышанное мне не понравится, я отыщу мудака в Нью‑Йорке, или где он там сейчас зависает, и оторву ему башку. Все равно от нее нет никакого прока. Как, впрочем, и от Алекса в целом.
Глава 6
Мэттью
Мне кажется, эта лекция длится вечность. Сколько бы я ни пытался, но так и не смог сконцентрироваться на теме предмета. Нехорошие догадки то и дело мелькали в голове, а стояк в штанах никак не хотел расслабляться, пока Верόника находится рядом. Всего в нескольких сантиметрах от меня. Пока один лишь ее запах будоражил обонятельные рецепторы. Пока кадр ее притворно кайфующего лица наотрез отказывался исчезать из памяти. И пока она сама никак не могла усидеть спокойно на месте, каждую минуту ерзая, перекидывая одну ногу на другую и случайно задевая меня локтем. А стоило лектору наконец оповестить о завершении лекции, как я четко расслышал ее облегченный выдох и не сдержал усмешки.
Что, настолько невмоготу было сидеть со мной рядом? Так это взаимно, Майлз. Пусть и по совсем другой причине.
– Спасибо за куртку, – произносит Верόника без тени благодарности в голосе и порывается ее снять.
– Даже не думай раздеваться! – мой голос звучит резковато, чему я сам удивляюсь. Но ничего не могу поделать. Мысль о том, что она будет щеголять полуголая по универу, не на шутку злит меня.
– У меня пальто есть. Так что все нормально.
– Ненормально. Твое пальто еще мокрое и будто в канаве побывало.
– И все равно я буду чувствовать себя в нем комфортней. Мне ничего от тебя не надо, – запальчиво выдает Верόника и вновь намеревается стянуть с себя куртку, но я накрываю ее руки своими, останавливая.
– А я тебе ничего и не предлагаю, кроме куртки, поэтому прекрати вести себя как маленькая девочка и останься в ней. Потом отдашь, – помрачневшим тоном парирую я, почти до горла застегивая молнию кожанки.
– Ну что за джентльмен! – Закатывает глаза мегера.
– Джентльмены не залезают без спроса в трусы к незнакомым девушкам, – мой ответ и нахальная ухмылка мигом окрашивают ее щечки румянцем. И это еще один вид кайфа – видеть, как она смущается, словно девственница.
– Ответь мне честно, тебе в самом деле совсем не понравилось? – томным шепотом интересуюсь я.
– Мне стоит залепить тебе по второй щеке, чтобы до тебя дошло, что меня чуть не стошнило? – чеканит Верόника уверенно, однако усилившийся румянец заставляет усомниться в ее словах.
– Значит, чуть не стошнило? – Специально наклоняюсь к ее лицу ближе. Чтобы ворваться в зону ее комфорта. Чтобы еще раз вобрать в себя едва уловимый запах ее духов. Чтобы не упустить ни одну эмоцию, что смогла бы дать мне ответ без каких‑либо слов.
Однако никакой ответ я найти не успеваю. Уже в следующий миг боковым зрением вижу, как Верόника замахивается для нового удара, и на сей раз вовремя перехватываю ее запястье.
– Ладно. Понял. Обойдемся без насилия.
– Да неужели? – ехидно усмехается она и тут же кривит лицо в болезненной гримасе.
– Что такое?
Руку ее я сжимаю несильно, а значит, дело в другом.
– Ничего, – бурчит девчонка. Вырывает запястье из захвата и, взяв сумку с грязным пальто, хромает в сторону выхода.
– Что с ногой? – Следую за ней.
– Я же сказала: ничего.
– Подвернула?
– Боже! Да ты сегодня побил все рекорды по говорливости.
– Тебе к медсестре надо.
– Именно туда и направляюсь.
– Я помогу.
Возразить ворчунья не успевает. Только охает от неожиданности, когда я с легкостью поднимаю ее на руки. Рыпаться и требовать отпустить она начинает лишь по пути к выходу из аудитории. И если ее жалкие попытки спрыгнуть на пол нисколько не усложняют задачу нести ее, то преградившая мне дорогу Алана все‑таки вынуждает остановиться.
Она смотрит на нас и кривит лицо в яростной гримасе, испепеляя меня и Верόнику злобным взглядом. И в таком состоянии, нужно признать, вся ее привлекательность магическим образом тает.
– Это что еще значит?
Ее гневный вопрос нисколько меня не колышет, а вот Верόника в моих руках за долю секунды деревенеет.
– Лан, это не то, что ты там себе надумала, – виновато, чуть ли не извиняясь, заявляет мегера. – Мэтт просто…
– Что просто?! – перебивает злостно Алана, и я чувствую, как Верόника сильнее сцепляет руки на моей майке.
А я вообще не понимаю, в чем, собственно, проблема. И почему нужно так сильно нервничать – как Алане, так и ее вредной подружке, поэтому решаю пресечь назревающий конфликт еще до его начала.
– Так ты выслушай сначала, что тебе подруга хочет сказать, а потом уже трагедию раздувай. Если, конечно, в ней еще будет необходимость, – произношу я вполне спокойно, однако на Алане мои слова срабатывают так, будто я только что ее строго отчитал.
Она поджимает свои подкачанные губки и начинает перепрыгивать вопросительным взглядом с меня на Верόнику, в разы снижая обороты беспричинной ревности и злости.
– Так что случилось? Почему на тебе его куртка и куда Мэтт тебя несет? – более сдержанно задает вопросы Лана.
Верόника тихо выдыхает возле моего лица, разнося непривычный трепет по телу, и начинает бегло рассказывать всю историю ее незадавшегося утра и неловкой ситуации на лекции. О моем неподобающем поведении она и слова не говорит. Что странно. Я думал, она первым делом пойдет жаловаться Алане, но нет. Она этого не делает. А почему – только ей одной известно.
– Я хотела сама дойти до медсестры, но Уокер вызвался помочь. Вот и все, – заканчивает Верόника и внимательно смотрит на подругу, явно ожидая от нее какой‑то реакции.
А она есть – что‑то обдумав в своей пустой голове, Лана заметно расслабляется и расплывается в улыбке.
