Забыть тебя невозможно

От ее звонкого смеха, что будто затмевает все остальные шумы улицы, между ребер начинает неприятно свербеть, а пальцы так и ноют от желания вырвать хохочущую мегеру из рук гиганта и утащить в свою машину.

Но я не делаю это. Хотя вполне себе могу. Однако тащить девушек куда‑то силой – не мой метод. Это слишком просто.

Я люблю, когда они все делают по собственному желанию. А добровольно Верόника со мной никуда не пойдет. Пока. Но это все поправимо. Мне лишь нужно захотеть сменить ее гнев на милость. И что‑то мне подсказывает, что я уже очень сильно этого захотел.

Не отрывая взгляда от смеющейся парочки, я иду к машине, сажусь в нее и продолжаю наблюдать, как гигант неуклюже опускает девчонку на ноги возле своего автомобиля и начинает торопливо рыскать по карманам. Скорее всего, в поисках ключей. И я оказываюсь прав.

Когда он находит их, то тут же роняет на землю и наклоняется, оказываясь лицом в паре сантиметров от ее стройных ножек, от одного взгляда на которые я вновь ощущаю мощный прилив крови к паху.

Жесть! Это ненормально – настолько остро реагировать на эту девчонку. И в то же время круто, необычно, не сравнимо ни с чем, что я испытывал прежде по отношению к любой другой девушке.

Волосы Верόники собраны в высокую неопрятную гульку, лицо осталось полностью без косметики, но она все равно кажется мне невероятно красивой. А тот факт, что на ней до сих пор надета моя куртка, делает ее в моих глазах идеальной.

Хочу увидеть ее после секса в своей майке. Или вообще без одежды. Да! Вид ее голенького тела будет потрясней всего. Короткое превью я сегодня уже увидел. Но мне хочется больше.

– Мэтт! – по ушам режет восторженный голос Аланы, вырывая меня из мыслей. – Ты все‑таки меня дождался! – радуется она, забираясь в машину.

Вообще‑то я и ждать не ждал. Просто на подругу ее засмотрелся. Но раз уж она явилась, то покончу с нашими «отношениями» прямо сейчас. К чему тянуть резину?

– Лан…

– Нет! Я первая, – перебивает она.

Ну, естественно, первая. Как же иначе?

– Прости за мой выпад. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, дурные воспоминания нахлынули, вот я и сорвалась на тебя без повода. Прости.

– Проехали.

– Нет, не проехали! Я не должна была кричать на тебя. И я знаю, что ты совсем не похож на Алекса и никогда не поступишь со мной так, как поступал он.

– Поступал? Так он неоднократно тебе изменял, что ли?

– Да, – с горечью выдыхает Алана.

– И зачем ты его прощала?

Тупой вопрос.

– Потому что любила, – озвучивает она мои мысли.

– Так же, как любишь меня? – Не сдерживаюсь от ироничной усмешки.

– Нет… Нет… Совсем не так.

– И в чем разница?

– В том, что тогда я была еще глупой, наивной первокурсницей, которая очаровалась самым популярным парнем в университете, и потому прощала ему все на свете. А тебя я люблю по‑настоящему.

Господи! Ну какая дурочка! За три года ничего не изменилось. Только она этого не понимает.

– О какой любви ты говоришь? Мы с тобой месяц знакомы и в основном только трахаемся. Ты обо мне ровным счетом ничего не знаешь, а обратила внимание только потому, что я выгляжу в точности, как Алекс.

– Неправда. Может, вначале так оно и было, но потом я поняла, что ты – не он, и полюбила. И мне неважно, что прошел только месяц. Полюбить можно и быстрее, всего за один миг. Так со мной и случилось, – тараторит Алана, а я непроизвольно перевожу взгляд на Верόнику.

Она по‑прежнему стоит в нескольких десятках метров от меня и весело общается с гигантом, которого мне хочется отодвинуть от нее как можно дальше. Особенно когда вижу, как мегера встает на цыпочки и поднимает руку к его прилизанным волосам, чтобы устроить на голове кавардак, а моя куртка тем временем задирается выше, оголяя ее сочный зад.

Пропуская мимо ушей часть никому не нужных извинений Аланы, я с остервенением сжимаю руками руль.

И какого хера, спрашивается, меня так бомбит? Причем абсолютно без повода? Я ведь знаю, что между ними ничего нет.

Откуда?

Я просто умею замечать детали, на которые большинство людей не обращает внимания. Я вижу и слышу гораздо больше остальных, и происходит это, наверное, потому что я часто люблю пребывать в молчании.

Пока Алана тарахтела, сидя со мной на перерывах в столовой или в коридоре, я неоднократно замечал, как этот гигант поглядывал на нее, предполагая, что его никто не видит.

На Верόнику он точно так не смотрит. Как и она на него. Однако их веселое общение меня все равно изрядно коробит. И это странно. Повадок неадекватного ревнивца и собственника я прежде в себе никогда не наблюдал. А сейчас мне жуть как хочется оттащить Верόнику от него, спрятать от всех остальных глаз и как следует отхлестать по заднице, чтобы думала в следующий раз, перед тем как напяливать в универ столь тонкое и короткое платье.

– Не злись на меня, пожалуйста. Обещаю, впредь я буду сдерживать истерики на пустом месте и постараюсь быть хорошей. Очень хорошей, – до моего слуха все‑таки добирается голос Аланы. Но лишь потому, что ее рука опустилась на мой пах и уже начала расстегивать ширинку.

– Ты что собралась делать? – Перехватываю ее запястье.

– Вымаливать прощение.

Должно быть, она хотела сказать «высасывать».

– Я же вижу, что ты все еще злишься. А я не хочу видеть тебя таким. Я хочу поднять тебе настроение, и чувствую, что ты тоже хочешь того же, – похотливо ухмыляется Алана, крепче сжимая рукой мой твердый член сквозь ткань джинсов.

А я и не буду отрицать, что хочу разрядиться. После полуторачасовой лекции с мегерой я весь день ходил на взводе. А сейчас, пока я наблюдал за ней из машины как какой‑то неадекватный сталкер, мое возбуждение и вовсе достигло предела.

Так почему бы на прощание не прибегнуть к помощи той, что сама ее столь любезно предлагает? Вообще не нахожу причин отказываться. Так что…

Я отпускаю запястье Аланы, позволяя ей расстегнуть ширинку до конца, приспустить штаны и вытащить эрегированный член из боксеров.