Забыть тебя невозможно

Он мне в этом признался лишь после моих неоднократных уговоров, а когда все‑таки решился, то заикался от волнения так, что я только с третьего раза поняла, что он говорит.

И мне было искренне жаль огорчать парнишку, сообщая, что Лана даже не открыла его подарок. Райт мгновенно приуныл, и вся веселая атмосфера между нами исчезла. Я всячески пыталась его подбодрить, но выходило не очень. Всю дорогу до моего дома он провел в молчании, а затем помог доковылять до крыльца и, заверив, что с ним все будет нормально, уехал.

Оказавшись дома в немного грустном настроении, я понимаю, что нахожусь здесь одна. Мама куда‑то ушла. И это, честно говоря, радует – не хотелось бы объяснять ей причину моего неопрятного вида и хромоты.

Она, как всегда, раздула бы из мухи слона и потащила бы на рентген в больницу. А в этом нет никакой нужды. С моей лодыжкой не все так страшно, как казалось вначале. Медсестра ее обработала, и к последней паре боль практически прошла. Однако до конца дня мне рекомендовано поменьше напрягать ногу, поэтому я и попросила Стива помочь мне добраться до дома.

Проскакав на одной ноге по лестнице вверх, я иду в свою спальню и наконец снимаю с себя куртку Уокера вместе с помятым платьем. С особым наслаждением принимаю душ, о котором мечтала весь день, а после заваливаюсь в кровать и включаю компьютер, испытывая усиленное рвение написать новую главу. Что, к слову, бывает крайне редко.

Выдумывать романы мне, в принципе, нравится, но писать о реальных событиях – во сто крат больше.

Я хочу стать репортером, расследующим интересные происшествия. Или же популярной телеведущей, что будет оглашать их всему миру. Но пока до моей мечты еще пахать и пахать, а деньги нужны уже сейчас.

И эротические истории без особой смысловой нагрузки, на удивление, неплохо помогают мне заработать. Я начала писать четыре года назад, почти сразу же, как отказалась от финансовой поддержки отца. И за это время успела набрать на просторах интернета довольно большое количество постоянных читателей.

Многим женщинам хочется почитать о безумной страсти между героями, о сногсшибательных мужчинах, которые явно существуют только в девичьих фантазиях, и, конечно же, о любви, что в конце книги побеждает все зло на свете и превращает конченого мудака в принца.

И я все это им даю. Хотя на деле ни капельки в подобный расклад не верю. Как и не знаю, что такое всепоглощающая страсть, от которой все внутри переворачивается и пальцы ног подгибаются от удовольствия.

Наш с Райаном секс нельзя было назвать плохим или скучным. Никак нет. За два года отношений мы много чего испробовали и поэкспериментировали. Но, к сожалению, и улетным его назвать у меня никогда язык не поворачивался. Пусть мне не с кем сравнивать, но, на мой взгляд, наш секс был просто хорошим. Ни больше, ни меньше. Оргазма я достигала довольно редко, но зато сам процесс был весьма приятный.

Наверное, многие захотели спросить сейчас: как же в таком случае я пишу страстные горячие романы, если сама ни разу не испытывала ничего из того, что испытывают мои персонажи?

Элементарно.

Мое буйное воображение все пишет за меня. И, судя по многочисленным восторженным отзывам читателей, оно работает, как надо.

Правда, именно сейчас, пока описываю мысли и ощущения героев, я не совсем фантазирую, а скорее впервые пишу то, что пропустила сквозь себя сегодня. И в процессе работы настолько глубоко погружаюсь в эротическую сцену, что вскоре чувствую, как низ живота опять начинает тяжелеть, а между ног – увлажняться.

Дописав главу, где между главными героями ничего не заканчивается пощечиной, я приступаю к вычитке, а рукой забираюсь в трусы и нащупываю клитор. И чем дальше я читаю, тем интенсивнее становятся массирующие движения, дыхание – чаще, стоны – протяжнее и громче.

Через несколько минут в глазах мутнеет от приближения разрядки, и я решаю оставить вычитку на потом, начиная представлять карий взгляд, ласкающий мою кожу даже без прикосновения. Нахальную улыбку и тяжелое дыхание в паре сантиметров от моего лица. А вместо своих пальцев – мужские. Горячие. Грубые. Но чертовски умелые. Знающие, когда следует замедлить темп, когда ускорить, а когда спуститься чуть ниже и войти в меня внутрь, надавив на особо чувствительную точку.

И стоит только мазнуть взглядом по проклятой кожаной куртке, лежащей неподалеку на кресле, и вспомнить ее проклятый запах, как лавина экстаза пронзает меня от корней волос до кончиков пальцев.

Я стону в голос и прогибаюсь всем телом, содрогаясь от самого сильного и продолжительного оргазма в моей жизни. А когда прихожу в себя и стираю испарину со лба, просто сверлю в удивлении одну точку на потолке, одновременно наслаждаясь отголосками оргазма и ругая себя за него.

Мастурбировать с мыслями о парне Аланы – это крышка! Такого я никогда себе не позволяла. И клянусь – это был первый и последний раз.

Нельзя такое допускать. Нельзя вообще с ним больше сталкиваться и позволять к себе прикасаться. Даже на миг. Нельзя!

Вдруг тишину в комнате нарушает сигнал моего айфона. Он тоже, бедняга, сегодня промок, но тем не менее выжил. И слава богу! Тратить лишние деньги на покупку нового телефона – меньшее, чего бы мне сейчас хотелось.

С трудом приподнимаю расслабленное тело от кровати и тянусь к сумочке. Смотрю на экран.

Алана.

Странно. Не ожидала ее сегодня опять услышать. На обеденном перерыве, во время которого мы обсудили с ней утренний конфликт и помирились, она сообщила, что вечером поедет к Мэтту. Может, ее планы изменились?

– Сегодня что, какой‑то праздник и мы встретимся еще раз? – включив громкую связь, насмешливо спрашиваю я, но в ответ вместо слов получаю лишь горькие всхлипы. – Что случилось?! – резко занимаю сидячее положение, предчувствуя, что ее слезы – дело рук Уокера. И интуиция меня не подводит.

– Мэ‑э‑этт, – сквозь рыдания протягивает Алана, зарождая во мне мгновенную злость.

Язык так и зудит сказать классическое: «Я же тебя предупреждала», но я сдерживаю в себе этот порыв и уточняю:

– Ну и что этот козел сделал?

– Он… он… – обильный поток слез не позволяет Лане говорить.

– Постарайся успокоиться и ответь мне: с кем ты его застукала? – максимально спокойным голосом прошу я, хотя осознание, что этот мудак после меня лапал кого‑то еще, приводит в бешенство.

– Ни с кем… Он ни с кем… – с превеликим трудом выдавливает из себя подруга. – Это все ты… Ты виновата.

– Чего?! В смысле я? – Сердце подпрыгивает к горлу от страха и непонимания.

Что Мэтт наплел ей про меня?

– Ты дала мне этот чертов подарок! И все испортила! Ты специально это сделала, да?! – срывается на крик Алана, а у меня от удивления совсем мысли воедино не связываются.

– Ты вообще о чем? Какой еще подарок? От Стива который?

– А хрен я знаю, от кого он был! Это у тебя нужно спрашивать! Он увидел… И все! Даже слушать меня не стал!

– Ты можешь прекратить кричать и все нормально рассказать? Я ничего не понимаю. Что он увидел? Что там такое было?!