Забыть тебя невозможно

– Пожалуйста, помоги. Тебя он хотя бы выслушает. Меня точно не станет. К тому же он терпеть не может, когда я начинаю истерить, а мне так больно и страшно, что я не смогу сдержаться. Любой наш разговор однозначно кончится плохо, и он точно не вернется ко мне.

– Значит, так тому и быть.

– Нет! Не говори мне этого! Не надо. – Она усиливает поток слез, начиная прерывисто и учащенно дышать, чем начинает меня конкретно пугать.

– Успокойся, пожалуйста. Тебе нельзя так нервничать.

– Я не могу! Не могу! Не раньше, чем ты пообещаешь, что поможешь! Прошу тебя! Я все что угодно потом ради тебя сделаю, только прошу, поговори с ним! – Алана до боли сжимает мои ладони и смотрит с такой мольбой, будто она умирающий от голода бездомный, отчаянно выпрашивающий милостыню у прохожего.

Глядя на нее, я четко осознаю, что она не успокоится, пока я не скажу ей то, что она хочет услышать.

Алана на грани срыва. Я вижу это. И видела уже неоднократно. Такое уже с ней случалось после ссор с родителями и… Алексом.

Все, черт возьми, повторяется! Как я и прогнозировала.

И, к сожалению, как бы меня ни выворачивало от мысли о разговоре с Уокером, я не вижу другого варианта, кроме как согласиться на абсурдную просьбу Аланы, лишь бы суметь успокоить ее сейчас, не доводя дело до врачей и очередного приема антидепрессантов.

– Ладно, – еле слышно выдавливаю из себя я, морщась так, словно только что вытащила лезвие из глотки.

– Точно? Ты поможешь? – с неверием перепрашивает Алана, и я слабо киваю. – Спасибо! Спасибо! Спасибо! – вмиг приободрившись, восклицает она и крепко сжимает меня в объятиях.

– Пока еще не за что.

– Все равно спасибо! Ты у меня самая лучшая! Не знаю, что бы я делала без тебя!

– Шла бы разговаривать с ним сама, – сдавленно

 

бурчу я.

– И он вновь послал бы меня к черту!

Чем бы сделал тебе любезное одолжение. 

Однако об этом я решаю умолчать. Алана все равно останется при своем мнении, что бы я ей ни говорила.

Ни три года назад, ни сейчас мне не удастся переубедить ее в том, что она опять совершает огромнейшую ошибку.

А я опять иду у нее не поводу, даже не догадываясь, что в этот раз последствия будут несоизмеримо печальней.

 

Глава 10

 

 

Веро́ника

 

Каждый раз, когда у одной из нас случалась беда, мы с Ланой всячески поддерживали друг друга и проводили все время вместе. Даже по ночам.

После самого трагичного события в моей семье, что привело к разводу родителей, Алана переехала жить ко мне, лишь бы не оставлять меня одну ни на секунду. Вот и я этой ночью решила остаться у подруги.

Катрина вновь не вернулась домой. Видимо, опять загуляла с подругами или же заночевала у любовника. Хотя если бы миссис Браун и пришла, то толку от нее, как от матери, никакого не было бы.

Жизнь дочери ее нисколько не интересует. Все свое время Катрина посвящает себе любимой и пользуется всеми благами, которыми вот уже более двадцати лет снабжает ее муж.

Их брак уже давным‑давно является чистой формальностью. На деле же – у каждого своя жизнь и любовники, существование которых они абсолютно не скрывают. А в те редкие моменты, когда мистер Браун соизволяет прилететь в Спрингфилд, они с Катриной всегда ссорятся, кричат, упрекают друг друга во всех смертных грехах, а Алана становится свидетелем их скандалов. А иног‑

 

да и я.

Это ужасно – расти в семье, где от «семьи» одно лишь только название. Где каждый сам по себе. Где не существует любви, поддержки и заботы. Где от тебя откупаются деньгами и дорогими подарками, лишь бы ты прекратил плакать и требовать к себе внимания.

В моей семье все иначе. Родители всегда любили меня всем сердцем. Так было с самого рождения и продолжается по сей день, даже несмотря на их развод и мое откровенное нежелание общаться с папой.

К сожалению, у Аланы все не так. Именно холодность родителей и сделала ее такой, какая она есть, – ранимой и вечно чувствующей себя одинокой. И чтобы хоть немного унять эту пустоту в душе, она хватается за крупицы любви от каждого, кто посмотрит на нее. Искренне радуется, когда это случается, а стоит только потерять очередного парня, переживает во сто раз сильнее, чем переживала бы я или многие другие девушки.

Вот и сегодня мне практически не удалось поспать из‑за бесконечных ворчаний и тоскливых всхлипов Аланы. Сколько бы я ни успокаивала и ни обнимала подругу, легче ей не становилось.

Как итог, утром ее лицо было опухшим, губы искусанными, а глаза заплыли так, будто она арахисовую пасту съела, на которую у нее сильнейшая аллергия.

Ни одна маска не смогла быстро снять отек, а косметика – спрятать огромные синяки под глазами. Алана наотрез отказалась идти в университет в таком виде и решила провести день дома.

Я не хочу оставлять ее одну, но пропускать учебу не могу. Во‑первых, сегодня мне опять нужно сдать дополнительную работу Урсуле. А во‑вторых, мне предстоит встретиться с Мэттом, чтобы, мать его, объяснить бедной задетой стороне, что обижаться смысла не было.

– Рони, я тут подумала, – неуверенно начинает Алана, провожая меня до входной двери.

– Слушаю.

– Ты могла бы сказать Мэтту, что встречаешься с этим Стивом?

От ее предложения мое и так не лучшее настроение падает до нуля.

– Не злись, Рони. Знаю, ты не любишь врать, но…

– Тогда зачем просишь об этом? Разве не хватает того, что мне и так придется объясняться с ним вместо тебя? Зачем выдумывать эту ерунду, если тебе нечего скрывать? Ты ни в чем не виновата. Измены же никакой не было.

– Да… Знаю, знаю… Но я хочу быть стопроцентно уверена, что Мэтт поверит в это. Поэтому будет лучше, если ты скажешь, что вы со Стивом вместе.

– А не лучше ли твоему Мэтту просто узнать всю правду от Стива, а?