Забытая легенда Ольхона

Мальчик, увидев призыв, стал передвигаться по взлетному полю, тщательно вглядываясь под ноги, словно боясь наступить на что‑нибудь неприятное. Его огромные голубые глаза были наполнены слезами, но они не лились, а стояли, делая глаза на вид стеклянными. Сам он был маленьким и щуплым, с белой кожей и пшеничными волосами, словно Иванушка из сказки, не послушавшийся свою сестрицу Аленушку и попавший в беду. И лишь большие скулы напоминали о брацковатой внешности его матери.

– Сколько лет‑то ему, семь ведь, да? А смотри, какой маленький, щуплый, я‑то думал, побольше паря будет, – сказал Алтан, тяжело вздохнув.

– Просто физиология такая, ничего, вырастет, – успокоил друга Ванжур.

– Конечно вырастет, еще бы ему не вырасти, точно говорю, на моих бууза, да на хушурах, которые я готовлю лучше всех на Байкале, он богатырем станет, – вновь весело затараторил Алтан и довольный засеменил своими короткими ногами дальше.

На стоянке возле аэропорта было припарковано более десяти машин, так называемых «буханок», эти автомобили УАЗ‑452 считались самыми удобными, а потому и самыми распространенными на острове. Синие, голубые, зеленые и даже просто ржавые, их было множество. «Буханку» же, которая принадлежала Ванжуру, нельзя было перепутать ни с какой другой на острове, на ней был нарисован орел. Но это была не маленькая картинка на боку машины. Со стороны казалось, что огромная птица проглотила старенькую машинку.

Алтан ловко запрыгнул на сиденье водителя и уже что‑то там нашептывал, словно спрашивал разрешения у странной машины управлять ею.

– Нравится? – спросил Ванжур у мальчишки, который восхищенно рассматривал машину. Тот, не произнеся ни слова, утвердительно махнул головой.

– Это белоголовый орел, символ Ольхона, – пояснил Ванжур, – еще его называют могильник, но правильно его называть «император». Однажды царь всех шаманов спустился в его облике на этот остров, сделав тем самым Ольхон столицей мирового шаманства, местом, где соединяется наш мир и другой, не видимый обычным людям. Ну а мне, – уже менее торжественным голосом продолжил рассказывать Ванжур, – этого «орла» подарил один молодой человек, я помог ему, он художник, делает на машинах аэрографию. Вот и предложил разукрасить «буханку», а я не смог удержаться и согласился, очень красиво, да?

Мальчишка снова махнул утвердительно головой, и они стали загружать свой небольшой багаж и усаживаться сами.

– Ой, что происходит у нас, – театрально махал головой Алтан, когда они ехали домой, – страшно мне тебе рассказывать. Вот я даже вспоминать боюсь, а говорить вообще страшно.

– Хватит причитать, – остановил его Ванжур, – рассказывай уже.

Оглянувшись назад, он увидел, что мальчик, поджав под себя ноги, видимо, от тряски и усталости уснул на заднем сиденье машины.

– И тише говори, вон мальца совсем разморило.

– Что, так и молчит паря? – шепотом спросил Алтан.

– Молчит, – подтвердил Ванжур, – но ничего, я это поправлю, время надо.

– Так может, по‑бурятски? – предложил помощник.

– Нет, – односложно ответил Ванжур и сдвинул свои пышные брови так, что у Алтана отложилась мысль больше никогда об этом не спрашивать.

– Убийство у нас, – сказал он быстро, чтобы только Ванжур перестал злиться, – целых два.

– Туристы? – спросил тот спокойно, но Алтан знал цену этому спокойствию.

– Нет, – помахал головой помощник, – и очень нехорошие убийства, похожие на жертвоприношение.

– Ты что чушь несешь! – вскрикнул Ванжур и тут же осекся, вспомнив про спящего ребенка, – Байкал не принимает человеческих жертв, и ты это знаешь не меньше, чем я.

– Ну это если дело не касается золотого орла, – тихо ответил ему Алтан, поджимая губы, – да ты все сам сейчас увидишь. Я фотографироват, аккуратно, пока милицию ждал.

– Полицию, – поправил его Ванжур.

– Одинаково, ничего у них не изменилось, как были глупыми двадцать лет назад, такими сейчас и остались, вот я тебе говорю. Такими глупыми делами занимались здесь, я удивлялся, а по делу ничего не сделали. Вот сейчас дома сядем, и поймешь сам, я бурят, я врать не буду, – гордо закончил он.

Вдалеке показался родной дом, он был из сруба и стоял один величественно и грустно. В километре от него виднелись маленькие, быстро возводимые домики ученых, эдакая деревенька из шести вагончиков.

– Кто жертва, – спросил Ванжур, что‑то обдумывая, – эти?

Он головой показал в сторону деревни ученых.

– Нет, – ответил Алтан и хотел еще что‑то сказать, но увидел, что у их дома стоит машина главного шамана острова Балта.

– А этот что здесь делат, вот как его бесстыжие ноги еще дорогу не забыли к нашему дому? – задал он риторический вопрос и возмущенно всплеснул руками.

– Спокойнее, – оборвал его порыв Ванжур и вышел из остановившейся машины. На крыльце его дома сидел главный шаман острова.

– Приветствую тебя, Ванжур, холодный нынче май, – сказал он невесело.

– Здравствуй, Балта, да, Баргузин дует больше обычного, – ответил тот шаману и сел рядом на крыльцо. – Зачем пришел?

– Хотел предупредить тебя, чтоб не лез. Глупости болтают про сокровища и жертвоприношения, полиция говорит, что это сумасшедший, маньяк у нас. С ним они разберутся, а духов успокою я. Ты уже никто, не шаман, не главный на Ольхоне, поэтому не высовывайся.

На этих словах из машины вышел проснувшийся мальчишка.

– Кто это? – настороженно спросил Балта у Ванжура, прервав свой монолог.

– Правнук, – просто ответил тот.

– Он не бурят, он русский, он не может быть шаманом, – вдруг закричал мужчина испуганно.

– Он даже не русский, он швед, – грустно ответил ему Ванжур, – и успокойся ты уже. Некрасиво главному шаману так дорожить своим местом и трястись за него. Боишься, деньги уйдут? Что думаешь, я ушел, оставил тебе почетное звание и не знаю ничего? Не знаю, как ты развел взвод ряженых, которые называют себя шаманами и из туристов деньги выманивают? Да лучше бы я не знал, так больно мне смотреть, что происходит на острове. Но ладно я, ты забыл, что духи видят всё, и то, что ты творишь, и на что глаза свои закрываешь, и в душе, о чем гадком мечтаешь.

– Ты в эти убийства не лезь, не жертвы они, просто сумасшедший чудит, сказок наслушался и чудит, – зло сказал Балта, – а ряженые или нет, не тебе теперь решать. Вон правнуком лучше занимайся, сразу видно, болезненный он у тебя.

На этих словах главный шаман острова развернулся и, не прощаясь, пошел к своей машине.

– Вот говно человек, – вскинув руки, Алтан констатировал это как факт и присел рядом с Ванжуром, – вот напакостил и еще ходит сюда, ходит.