Законный брак

– Да куда же вы? – нахмурилась Иль. – Ведь только пришли! У меня уже и обед поспел, хоть и не из чего было готовить, но я извернулась, овощи у Марии‑зеленщицы в долг взяла, а крупа у нас своя есть, так что знатная карита получилась, пусть и без мяса.

– Схожу к Реббу. Посмотрим, во сколько он часы оценит.

– Неужто решитесь их продать? – всплеснула руками Ильда.

– Это всего лишь вещь, Иль, – отмахнулась я и посмотрела на служанку. – Неси щетку, будем отчищать мою юбку.

– Ну, как знаете, – проворчала Ильда, но возражать не решилась. – Снимайте свою одежду, я ее мигом в порядок приведу.

Я сняла костюм, и служанка, не переставая бурчать, понесла его на кухню, а через несколько минут вернула, но уже без пятен.

– Вот, – помогая мне одеваться, приговаривала она. – Совсем как новенький.

– Спасибо, Иль.

Не знаю, как служанка умудрялась придать моим вещам пристойный вид, не иначе, какой‑то магией, потому что у меня так никогда не получалось.

– Идите и выжмите из этого старого скряги побольше, – напутствовала она меня.

– Не бойся, задешево я их не отдам, – укладывая в ридикюль старинные часы, пообещала я.

 

***

 

Снаружи по‑прежнему было прохладно и сыро. Я окинула взглядом пустынную Карстон‑сел и пошла по направлению к Истонскому каналу.

Конторы оценщиков и ростовщиков располагались на Веллер‑сел, улице, идущей вдоль закованной в гранит водной артерии города. По обеим сторонам канала стояли невысокие узкие домишки, прижавшиеся друг к другу, словно худые заморыши в поисках тепла. Выглядели они уныло и безнадежно. Впрочем, как и люди, приходящие на Веллер‑сел, чтобы отдать частичку собственной жизни. Или даже души.

Я прошла до перекрестка, свернула в узкий проулок и вышла на Ирбрук‑роу. В воздухе ощутимо запахло тиной, рыбой и старыми прогнившими сваями, а в просвете между домами показались каменные столбы с тяжелыми чугунными цепями, преграждающими подходы к каналу. Дорога нырнула под горку и вывела меня прямо на Веллер‑сел.

Я огляделась в поисках нужного дома. Ага, а вот и он, на противоположной стороне, прямо напротив. Осталось только по мосту перейти.

Сжав в руках ридикюль, решительно направилась к потемневшей от времени и от людских страданий двери. Контора оценщика Ребба выглядела мрачной и запущенной. Мутные, давно не мытые стекла окон смотрели на мир неприветливо, как подозрительный старик, разглядывающий посетителей сквозь старые треснутые очки. Кованый навес над входом зарос паутиной, а бронзовая ручка позеленела от времени.

Похоже, хозяин не слишком‑то заботится о доме. Я вошла внутрь и вздрогнула от резкого звона магического колокольчика, возвестившего о моем приходе.

– Кого там нечистый принес? – тут же послышался скрипучий голос.

– Добрый день, господин Ребб, – с трудом разглядев в полутьме низкого, заставленного разнокалиберной мебелью помещения худого жилистого оценщика, поздоровалась я.

Ребб был одет в потертый, засаленный на рукавах сюртук и грязные, побитые молью штаны.

– А, вдова Дерт, – узнал он меня. – Давненько вы не заглядывали. С чем на этот раз пожаловали?

Острые маленькие глазки впились в мое лицо, ощупывая, разглядывая, оценивая, и я почувствовала острое желание смахнуть этот взгляд, как назойливое насекомое.

– Хочу показать вам одну семейную реликвию и узнать ваше мнение, – преодолев неприязнь, улыбнулась старику.

Весь мой прошлый опыт подсказывал, что Ребб снова попытается меня обмануть, но кто сказал, что ему это удастся? Сейчас я уже не та растерянная после смерти мужа девчонка, и так легко не сдамся.

Я открыла ридикюль, достала карманные часы и положила их на темный, отполированный сотнями рук прилавок.

– Что скажете? – небрежно спросила оценщика.

Ребб осторожно коснулся золотого корпуса своими скрюченными, похожими на птичьи когти пальцами и погладил выгравированные на крышке круги. Они образовывали затейливый узор, запомнить который было невозможно – круги постоянно двигались, перетекая один в другой, становясь то шире, то уже, и меняя свое положение каждую минуту. Папа говорил, что часы создал мастер, владеющий магией.

– Обычная безделица, – с деланным равнодушием посмотрел на меня оценщик, но я увидела, как алчно загорелись его жесткие глаза. – Не стоит и десяти олдеров.

– Вы шутите, господин Ребб? В столице их оценивали в сто пятьдесят олдеров, и это была начальная цена.

– Ах, дорогая вдова Дерт, – притворно вздохнул старик. – Боюсь, мои столичные коллеги попросту ошиблись. Взгляните, это ведь даже не золото, – он поднес к блестящему корпусу лупу и внимательно посмотрел на гравировку. – Подделка. Искусная подделка под мастера Гунара. Но я хорошо знаком с его работами и клеймом, которое он ставил. Видите этот хвостик на именной подписи? В настоящих «Клерво» он должен быть изогнут вниз и в сторону, а здесь – просто непонятная закорючка.

Я слушала оценщика и не верила ни единому слову. Что бы ни говорил старик, его взгляд сказал мне больше, чем язык. Ребб страстно жаждал заполучить часы. А я смотрела на двигающиеся круги и понимала, что не могу отдать любимую отцовскую вещь. Не могу и все. Перед глазами, как живое, возникло строгое мужественное лицо, серьезный взгляд серых глаз, скупая улыбка… Нет. У меня не хватит решимости расстаться с единственной памятью о папе. Лучше переборю гордость и попрошу у полковника Рента прибавку, он как‑то обмолвился, что в будущем готов повысить плату за уроки с Бертиль.

– Я, конечно, могу накинуть пару монет и дать вам за них… Ну, скажем, двенадцать олдеров, – Ребб прищурился. – Но это исключительно из моего доброго расположения к вам, госпожа Дерт.

– Вы необычайно щедры, господин Ребб, – решилась я, – но я не собиралась продавать часы. Просто хотела узнать их цену.

Я протянула руку, собираясь забрать «Клерво». Старик сжал цепочку и потянул ее на себя.

– Если вы полагаете, что кто‑то даст за них больше…

В маленьких глазках сверкнуло беспокойство.

– Хорошо, я накину еще пару олдеров! Но знайте, это окончательная цена.

– Мне нужно подумать, господин Ребб. Я вовсе не уверена, что готова расстаться с семейной реликвией, – забрав часы, заявила старику.

– Пятнадцать! – выкрикнул тот. – Мое последнее слово!

– Всего хорошего, господин Ребб, – улыбнулась в ответ и захлопнула за собой дверь.

Проклятый крохобор… За полкера удавится.

«А ты что хотела, Кэри? Думала, старый скряга сразу предложит тебе двести олдеров? Размечталась!»